II.4.1.Начало

Материал из История промышленности Новосибирски
Версия от 19:18, 14 января 2013; Ekaterina (обсуждение | вклад)

(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск

Cвое летосчисление «Сибсельмаш» ведет с 1929 года. Первого января 1930 года газета «Советская Сибирь» сообщила, что началось строительство завода-гиганта «Сибкомбайн», предназначенного для сельскохозяйственного машиностроения. Однако специальная комиссия приступила к выбору места будущей стройки годом раньше, в апреле 1929 года. Существовало два варианта: строить завод в районе деревни Инюшки, в междуречье Ини и Белоглинки, или на левом берегу Оби, рядом с селом Кривощеково.

К 10 мая определились с местом — район станции Кривощеково, а неделю спустя начались и первые работы: съемка местности под будущий завод, бурение почвы и изучение грунтов.

Насколько серьезное внимание уделялось строительству «Сибкомбайна» свидетельствует такой факт — в декабре 1929 года Центральный исполнительный комитет, Совет труда и обороны СССР одобрили и поддержали решение правительства о немедленном начале строительства двух комбайновых заводов: в Ростове и в Новосибирске.

С целью определения трудовых ресурсов в Новосибирске и окрестных селах за три дня, с 19 по 21 декабря, проводится перепись, установившая, что все левобережные селения насчитывают чуть больше 9 тысяч жителей.

В это же время в Новосибирск прибыл первый начальник строительства А.И. Морин. Побывав на месте будущей стройки, на пустыре, занесенном снегом и скованном крепкими декабрьскими морозами, Морин забил тревогу. И не мудрено: в активе будущего строительного подразделения не хватало сотен квалифицированных строителей, инженерных работников, не имелось жилья, а рабочие-сезонники были ненадежны, недисциплинированы и готовы при малейших трудностях разбежаться по своим деревням.

Сибирский краевой комитет ВКП(б) на декабрьском заседании принял решение — потребовать от партийных и общественных организаций края решительных мер по преодолению трудностей и обязать местные органы немедленно приступить к вербовке рабочей силы.

Пока это решение доходило до «местных органов», первой на строительной площадке появилась самая организованная часть «общественных организаций» — курсанты полковой школы Новосибирского гарнизона. Вооружившись топорами и самодельными тесаками, они начали расчищать территорию будущего завода от тальника и бурьяна. По одним источникам (сборник «Левобережье Новосибирска») это происходило 25 декабря, по другим («Кузница степных кораблей») — 2 января 1930-го.

Но, как бы там ни было, на редкой фотографии памятного дня запечатлены фигуры курсантов в буденовках, в шинелях с башлыками. Занесенные снегом воротники и ушанки гражданского начальства туго завязаны под подбородками. Неласковой погодой встречал первых строителей этот зимний день.

Курсанты полковой школы на расчистке территории будущего завода
Курсанты полковой школы на расчистке территории будущего завода

1930-й год. Всего 13 лет отделяют его от революции. Еще меньше — от разрушительной гражданской войны, но планы, которые наметило советское правительство, иначе, как грандиозными, не назовешь. Взять тот же «Сибкомбайн». На пустыре, о котором идет речь, еще не вбито ни одного колышка, а коллегия Главметстроя ВСНХ СССР еще в ноябре 1929 года определила срок окончания строительства — 1 октября 1932-го. Утверждены и производственные объемы: завод должен выпускать в год 25 тысяч комбайнов, 35 тысяч сеялок, 30 тысяч сенокосилок. И это только основное производство. Одновременно должны изготавливаться запасные части, прицепные орудия и различное оборудование.

Все это в планах и проектах. А пока стоит лютая зима, и пустырь, истоптанный первыми «порубщиками», остается скованным снегом и стужей и кажется неприступным. Таким он и встретил первых строителей, приехавших сюда с директором А.И. Мориным, его заместителем Д.М. Обуховым и главным инженером Б.А. Мошицким.

Первый начальник стройки оказался сравнительно молодым человеком (ему всего 36 лет), однако закаленным в труде, многоопытным в хозяйственных делах. Выходец из семьи сормовских рабочих, он еще подростком начал работать на заводе. Призванный в армию в 1915 году стал активистом революционного движения в Луганске. В период революции и гражданской войны занимался хозяйственными восстановительными работами, был заместителем председателя совнархоза Нижегородской губернии. С 1927 года А.И. Морин — член экономического совещания при Совнаркоме РСФСР, оттуда ВСНХ и направил его на строительство «Сибкомбайна».

В книге «Кузница степных кораблей» деятельность Александра Ивановича Морина заканчивается 1931-м годом. Дальше — дипломатическое молчание. И только у М.В. Зайцева, в его «Как это было», находим продолжение истории этого незаурядного человека.

«Много забот, бессонных ночей, мучительных переживаний за судьбу стройки пришлось перенести ему.

В период строительства завода он дважды выезжал в США, чтобы познакомиться с комбайновыми заводами, которых в то время в Советском Союзе не было. И каждый свой выезд за границу Александр Иванович тяжело переживал и просил разрешения досрочно вернуться на Родину, где кипела гигантская стройка.

Находясь в Москве в командировке по решению вопроса финансирования завода на 1931 год, он дает телеграмму секретарю крайкома партии:

«Тов. Эйхе! От поездки в Америку мне отделаться не удалось. Посылал Вам телеграмму, чтобы Вы мне в этом помогли, ответа от Вас не получил…

Уезжая в Америку, я получил от ВСНХ согласие разместить там оборудование для нас (наряду с другими), если это удастся сделать без выдачи задатков в этом году…» В письме из Чикаго он пишет:

«Путешествую по Европе и Америке. Ищу чудес заморских, а их нет как нет. Пока что больше разговоров о них, чем дела. Здесь так «хорошо», что я не знаю, как бы скорее отсюда выбраться. Таких заводов, какой мы построим, в Америке нет».

Не эти ли путешествия и поездки, не эта ли переписка сыграли в 1937 году зловещую роль в судьбах и самого Морина, и секретаря крайкома Эйхе? Только в 1955 году А.И. Морин был посмертно реабилитирован, а в 1956-м — восстановлен в КПСС.

Прибыв в Новосибирск в декабре 1929-го, команда Морина, не без участия Сибкрайкома ВКП(б) и крайисполкома, наметила план работ на 1930-й год. Предполагалось в зимние месяцы закончить все подготовительные работы, построить временные подсобные сооружения, а с 1 мая приступить к возведению основных и вспомогательных цехов. Общий объем материальных затрат определялся в 20 миллионов рублей.

В первое время стройка не имела достаточного количества рабочих. Владеть топором, вести плотницкие работы мог почти каждый деревенский мужик. А вот каменщиков, арматурщиков, бетонщиков следовало подыскивать или в срочном порядке обучать. К началу закладки первых цехов обеспеченность строительства этими категориями рабочих составляла всего 50-60 процентов.

Тем не менее в январе потянулись на стройку обозы с лесоматериалами, доставившие сюда около двух тысяч кубометров, 250 плотников приступили к работе, а через полтора-два месяца количество рабочих перевалило за тысячу. Работали более 80 инженеров и техников. Таким образом, к маю, всего за четыре месяца, обнесли забором строительные участки, построили сторожевые будки, прорабские конторки, гараж, пожарное депо, столовую, баню, а главное — семь жилых бараков, в которых находили временный приют рабочие из наиболее отдаленных деревень. Продолжался и завоз строительных материалов: леса, песка, цемента, кирпича. Все готовилось к главному наступлению на бывший пустырь.

2 мая 1930 года на станцию Кривощеково прибыл необычный поезд. Украшенные флагами, лозунгами и плакатами локомотив и вагоны привезли сюда больше трех тысяч новосибирцев для участия в митинге по случаю закладки основных цехов «Сибкомбайна».

Именно в эти майские дни заложили здания кузнечного, железозаготовительного, ремонтно-строительного, инструментального цехов, заводоуправления, магазина и фабрично-заводского училища (ФЗУ). В октябре, через полгода после закладки, в ФЗУ начали обучаться на шестимесячных курсах более 700 учащихся. В конце года сюда же перевели из Новосибирска техникум, а в июле следующего года — институт сельхозмашиностроения из Омска.

Однако трудовой порыв, присущий строителям первых пятилеток, начал постепенно угасать из-за различного рода неувязок, недоработок и несогласованностей. С опозданием на два месяца, в конце апреля, был получен проект завода, но он еще требовал значительной доработки. Заводским инженерам самим пришлось изменять и уточнять проектные расчеты. Почти в два раза пришлось увеличить мощность механического цеха. Чтобы сохранить последовательность поточной системы, литейный цех пришлось переместить в другое место, а инструментальный цех расширять. Заводские итээровцы спроектировали кузнечно-термический цех, вообще не предусмотренный основным проектом. Пришлось вносить большие коррективы и в некоторые технологические процессы. И только после этого «Союзсельмаш» утвердил проект.

Время строительного сезона между тем уходило. 23 июня заводская газета «Даешь комбайн» опубликовала письмо заведующего строительным отделом, инженера Ульянова.

«Сегодня получены строительным отделом общие чертежи кузнечного цеха и деревообделочного. При самом беглом осмотре этих чертежей они поражают своим плохим качеством, потому что лишь с большим трудом можно рассмотреть на этих чертежах необходимые размеры и можно опасаться, что от действия солнца эти чертежи скоро выцветут, и на них тогда совсем ничего не разберешь».

Автор сетовал, что предполагаемые сплошные бутовые фундаменты заменены свайными.

«Эта конструкция, конечно, удешевит постройку цехов, но, несомненно, это более сложная работа и она может задержать устройство кирпичных стен».

Еще месяц спустя «Даешь комбайн» публикует открытое письмо шефу строительства, газете «Известия». Письмо, подписанное редактором Петровским, секретарем партколлектива Галанинским и председателем постройкома Пироговым, еще более тревожно.

«Строительного сезона осталось крайне ограниченное время, а положение с рабочими чертежами катастрофическое. На 24 июля совершенно нет проектов цеха комбайнов, литейной, цеха сеялок, главного магазина, водопровода и канализации, утвержденного в деталях генерального плана всего завода и плана железнодорожных путей на площадке.

Нет достаточного количества чертежей на железозаготовительный цех, кузницу, деревообделочный цех, ремонтно-строительный, механический и инструментальный. Отсутствие проектов и рабочих чертежей создало угрозу срыва строительства завода к установленному сроку.

Строительство "Сибкомбайна", 1930 г.
Строительство "Сибкомбайна", 1930 г.

Острый недостаток инженерно-технических кадров поставил строительство в исключительно тяжелые условия. На постройку требуется 20 инженеров-строителей, а имеем 8, из них только один имеет практический опыт. Остальные — молодые специалисты. Обещанные НКТ (наркоматом труда) инженеры до сих пор не прибыли… Местные органы НКТ оказались неспособными снабдить строительство квалифицированной рабочей силой, особенно плотниками-опалубщиками и каменщиками… Обращаемся к вам за немедленной помощью… Информируйте нас о результатах».

Тяжелая идеологическая артиллерия ударила по «Сибкомбайну» еще в июне. Президиум Сибкрайисполкома рассмотрел вопрос о ходе строительства. Резкой критике подвергнуты исполкомы окружного и городского Советов, не принявшие должных мер по обеспечению стройки местными материалами. А вот решение управления строительства о продлении рабочего дня на два часа получило одобрение. Вдобавок к этому крайисполком создал свою комиссию для оперативного решения вопросов, возникающих на стройке.

Две недели спустя Сибкрайком ВКП(б) это решение одобрил и предложил еще некоторые дополнительные меры по оказанию помощи стройке. Но и это не помогло. К 1 сентября, когда до холодов оставалось совсем немного, план года был выполнен только наполовину.

ЦК ВКП(б) направил на «Сибкомбайн» специальную бригаду, которая вместе с управлением строительства, краевых и городских парт.сов.проф.организаций «принимает решительные меры по ликвидации прорыва». С 10 сентября объявляется «месячник штурма». Вот что сообщает об этом сборник «Левобережье Новосибирска».

«Вместе с коллективом завода в штурме участвовали 3500 посланцев новосибирской молодежи. На помощь «Сибкомбайнстрою» вышли 3250 коммунистов города. Широко развернулось социальное и бригадное ударничество. Многие передовые бригады и рабочие, соревнуясь между собой, ежедневно перевыполняли задания в 2-3 раза.

В период штурма основная часть коммунистов, комсомольцев и передовых рабочих отказывалась от выходных дней и фактически удлиняла рабочее время субботниками. В условиях трудового подъема за сентябрь было выполнено 32% годового плана. К 10 октября отставание было ликвидировано, и план 1930 года был выполнен на 101,5%».

В ноябре состоялся первый заводской слет ударников, на котором 170 передовых рабочих получили премии. Коллективу деревообрабатывающего цеха вручили переходящее Красное знамя. Настроение в цехах и на стройплощадках было приподнятым, все надеялись, что стройка набирает обороты и ударные темпы сохранятся на следующий 1931 год.

Однако в четвертом квартале над заводом повеяло холодом в прямом и переносном смысле. «Союзсельмаш» вместо утвержденных на этот срок семи миллионов рублей отпустил только 3 миллиона 890 тысяч. А управление только за материалы имело долгов больше двух миллионов.

Вторым «ударом» стало решение «Союзсельмаша» и Президиума ВСНХ о перенесении срока пуска завода на 1933 год. Поступило распоряжение о свертывании работ до минимума. Даже массовый и фанатичный энтузиазм тех лет не мог спасти положение. В декабре началось массовое сокращение, и в начале 1931 года стройку вынужденно покинули 2558 рабочих и инженерно-технических работников. Сократился завоз материалов, финансирование обучения новых рабочих, строительство, по существу, остановилось.

В конце января 1931 года из Новосибирска в адрес СНК РСФСР к председателю ВСНХ СССР Орджоникидзе направляется докладная записка, в которой краевые власти утверждают, что «… решение «Союзсельмаша» о консервации считает неправильным как с точки зрения общих экономических интересов СССР, так и тем более с точки зрения интересов Сибирского края и прилегающих к нему районов восточной части СССР. Это в корне нарушает принцип районирования с/х машиностроения».

Через два месяца ВСНХ откликается решением выделить «Сибкомбайну» на 1931 год 18 миллионов рублей. Постепенно возвращаются разъехавшиеся по домам строители, но на стройке по-прежнему отсутствует твердая система организации труда, слабо внедряется сдельная оплата, трудно налаживается культурно-бытовое обслуживание. Управлению строительством и партийному комитету пришлось принимать меры по выходу из создавшегося положения. Декадные задания с фактическим объемом работ стали доводить каждой бригаде с указанием норм выработки, расценок, расходов материалов.

Во втором квартале стройка начала набирать утраченные темпы. План апреля по строительным работам выполнен на 99 процентов.

В те дни для пуска завода важное значение имела подготовка вспомогательных цехов. Ремонтно-механический, инструментальный, ремонтно-строительный должны были выполнить монтажные работы для основного производства, изготовить транспортное и подъемное оборудование, инструменты и штампы. Эти цеха выделяются как ударные, их строительство берется под особый контроль. В скорейшем их возведении сыграл свою роль новый метод кладки кирпича, разработанный Центральным институтом труда.

1 июля 1931 года «Правда» опубликовала материал, в котором рассказывалось, что каменщик Микулис с харьковского «Тракторстроя» установил мировой рекорд по кладке кирпича. А чуть раньше «Известия» писали, что на «Днепрострое» рабочие Суварунов и Греков за час уложили по 490 кирпичей. К этому времени на «Сибкомбайне» уже организовали курсы по изучению нового метода. А 25 июня каменщики Терских и Колесников установили всесоюзный рекорд кладки. За 8 часов они уложили по 6400 кирпичей, т.е. по 800 штук в час, побив рекорды харьковчанина и днепростроевцев. Вскоре и эти рекорды оставили позади каменщики Александров и Радионов. Первый при сплошной кладке в два кирпича укладывал по 1050, второй за 8 часов работы уложил 13 тысяч штук.

Именно этот метод и стал применяться в массовом порядке на возведении вспомогательных цехов. Именно они один за другим первыми вступили в строй. После ночного субботника 16 января 1932 года убрали последние леса, и начался монтаж оборудования в ремонтно-механическом цехе. Он вступил в строй в марте. В феврале начал работать инструментальный, и основные силы перебросили на достройку сталелитейного, кузнечно-прессового, деревообделочного и железозаготовительного цехов, которые в конце года, по мере готовности сразу же приступали к делу: изготавливались инструменты, приспособления и оборудование, детали пробных комбайнов.

В духе энтузиазма, присущего тому времени, на летучем коротком митинге при закладке литейного цеха в июле 1931 года прораб Удонов говорил: «Мы должны построить его к годовщине Великого Октября. Времени мало, работа огромна. Мы должны построить цех быстро, дешево, хорошо».

По случаю сдачи реммехцеха на заводскую доску Почета занесли бригады Богомолова, Лобанова, Кривошеева, кузнеца Есипова, инженерно-технических работников Берковича, Лапухова, Окунева и Чинякова, Гусева и Бурова. А в январе 1932 года газета «Даешь комбайн» перечислила имена шестидесяти ударников, участников слета, премированных управлением строительства и дирекцией завода.

В августе 1931-го на стройке побывал член Политбюро ЦК ВКП(б) К.Е. Ворошилов. Сибирякам, даже причастным к революции и гражданской войне, не часто доводилось встречаться с легендарными героями, членами правительства. Приезд Ворошилова вызвал новую волну трудового подъема. В цехах и на строительных площадках прошли собрания и митинги, принимались повышенные обязательства, создавались ударные бригады имени Ворошилова. Бывшие красные партизаны, работающие на заводе, Шапкин, Кочетов, Небольсин и другие обратились к Ворошилову с письмом. «Мы не уйдем с производства, пока не задымят трубы завода» — писали они и обещали завербовать на стройку по пять человек из бывших партизан, проживающих в селе.

Еще раньше, в июне 1931-го, на «Сибкомбайне» побывал известный тогда пролетарский поэт Демьян Бедный. Это событие описывает в своей книге «Как это было» М.В. Зайцев, 25 лет проработавший на «Сибсельмаше».

«Сибирская ассоциация пролетарских писателей сообщила тогда, что Демьян Бедный посетит строительство завода комбайнов. Это известие подняло новую волну энтузиазма, социалистического соревнования и ударничества.

Рабочие механических цехов в честь приезда Д. Бедного взяли на себя повышенные обязательства. Слесари Болдырев, Альтов, Дмитриенко, получив наряд на изготовление 10 железнодорожных стрелок, решили выполнить заказ за 450 часов вместо 900 часов по норме. Бригада монтажников, присвоив себе имя Демьяна Бедного, обязалась досрочно выполнить производственное задание и ввести ежедневное оперативное планирование. Бригады кузнецов, энергетиков, котельщиков взяли обязательство выполнить ударные работы в сверхурочное время.

Рано утром 9 июня 1931 года Демьян Бедный приехал в Новосибирск. На вокзале его встретили секретарь крайкома ВКП(б) Р. Эйхе, представители редакции газеты «Советская Сибирь» и Ассоциации пролетарских писателей.

… Во второй половине дня Д. Бедный приехал на «Сибкомбайн». Он обошел все строящиеся и действующие цехи. Стоял жаркий июньский день. Неутомимый Демьян, сопровождаемый руководителями стройки, обошел все строительные участки, увидел эту гигантскую стройку во всю ширь. Здесь он был до конца рабочего дня. А в шесть часов вечера рабочие спешили на митинг, всем хотелось увидеть и послушать прославленного поэта и баснописца. На улице, напротив постройкома, были тысячи рабочих. Начался митинг. Рабочие, ударные бригады рапортуют о своих делах, приветствуют Демьяна Бедного.

Бурными аплодисментами рабочие встретили Д. Бедного на трибуне. Долго не смолкала его речь. Он говорил о наших достижениях, недостатках и трудностях, образно высмеивал бесхозяйственность, некачественную работу, которую он сумел заметить на отдельных участках…»

Наряду со строительством основных и вспомогательных цехов завод продолжал осваивать и основную свою продукцию — первый комбайн. В бюро сельхозмашиностроения, которое возглавлял опытный инженер Д.И. Соловьев, разработка технической документации, изготовление узлов и деталей будущей машины начались еще в июне 1930 года. Заказы на их изготовление приходилось размещать на других заводах города, потому что свои цеха еще не были готовы к работе. Так, например, поковки делались в паровозном депо, отливки — на заводе «Труд».

Летом 1932 года инженеры и технические работники Д.П. Масицев и А.С. Городнов, В.В. Липатов и И.А. Лейнер, А.П. Черепанов, Е.И. Печеркин работали по 10-12 часов, и к началу уборки 1931 года комбайн был готов. Вот как описываются эти события в книге «Кузница степных кораблей».

«18 августа машины, входящие в состав комбайна и прицепленные одна к другой, направились в первый свой путь. Транспортировал комбайн колесный трактор ХТЗ, ведомый Г. Харченко. Агрегат сопровождали Дмитрий Масицев с сыном, Михаил Ливенцев и А. П. Черепанов. Они были горды тем, что им доверили это ответственное испытание.

Испытание комбайна в полевых условиях, 1931 г.
Испытание комбайна в полевых условиях, 1931 г.

Ветеран завода А. П. Черепанов вспоминает: «У всех провожающих, а особенно у тех, кто был в составе «экспедиции», настроение было особенно приподнятым. Еще бы! Мы едем испытывать невиданную до сих пор машину — комбайн. Первый пробный комбайн, изготовленный своими руками в городе Новосибирске».

«Поезд» с агрегатом комбайна у встречных вызывал любопытство. К вечеру остановились в березовом колке за деревней Криводановкой, у поля спелой пшеницы. 20 августа туда прибыли секретарь Западносибирского крайкома партии, член ЦК ВКП(б) Р. И. Эйхе, председатель крайисполкома Ф. П. Грядинский, секретарь Новосибирского горкома партии С. Шварц и другие руководители. Приехали и те, кто изготовил и собрал первый пробный комбайн.

Испытания прошли успешно. Комбайн проработал на полях Криводановского колхоза три дня, затем вернулся на завод для отдельных доработок и корректировки чертежей». Успешно прошли государственные испытания пробного комбайна и на зерновых полях Омской области, где параллельно испытывались комбайны Ростовского завода и завода «Коммунар». Сибирский комбайн государственная комиссия признала лучшим. Позднее макет этого первенца секретарь комитета ВЛКСМ «Сибкомбайна» Михаил Круглов подарил делегатам девятого съезда комсомола в Москве.

Но пока «Сибкомбайн» утопал в плену строительных проблем, в стране были построены уже три подобных завода, способных выпускать до 60 тысяч комбайнов, что удовлетворяло потребность села в этих машинах.

В начале 1930-х годов в Сибири и Средней Азии развертывается строительство текстильных фабрик для переработки сибирского льна, азиатского хлопка, что соответственно требовало создания текстильного машиностроения. В ноябре 1932 года ЦК ВКП(б) и Совет труда и обороны (СТО) принимают решение реконструировать «Сибкомбайн», поручить ему производство текстильных машин с одновременным изготовлением запасных частей к сельхозмашинам и ремонт тракторов. Завод получает новое название «Сибтекстильмашстрой». Это означало, что коллективу предстоит реконструировать имеющиеся объекты, продолжать строительство с учетом нового профиля, налаживать выпуск новой продукции.

Несмотря на новый профиль производства, с завода не сняли деревенский заказ (запчасти и ремонт комбайнов): проблема производства зерна, обеспеченности хлебом оставалась достаточно острой. Нарком тяжелой промышленности С. Орджоникидзе в феврале 1933 года предупреждал местные власти: «Если хоть один трактор во время посевной кампании будет стоять из-за отсутствия к нему запасных частей, недоданных заводами-поставщиками, виновные срыва будут отстранены от занимаемой должности и преданы суду, невзирая на лица и на заслуги». В связи с наметившимися изменениями газета «Даешь комбайн» по решению бюро парткома стала называться «Ударник текстильмаша», но ее направление осталось прежним: мобилизация коллектива на выполнение заданий, распространение опыта передовиков, борьба со всеми и всяческими недостатками и т. д.

Даже занимаясь реконструкцией, освоением выпуска новой продукции и запасных частей, завод успешно справлялся с этими заданиями. Однако внимание к самой стройке ослабело, и коммунисты завода на своем собрании 30 декабря 1933 года с грустью констатировали, что план по строительству выполнен наполовину.

И все-таки 1933 год можно назвать переломным. Во-первых, завод меняет свое название на «Сибметаллстрой» и становится машиностроительным заводом по выпуску оборудования и техники для текстильной промышленности, автотракторных частей, мелких и средних двигателей. Во-вторых, директором и начальником строительства ЦК партии назначает Якова Лазаревича Аскольдова. В биографической справке о нем сообщается:

«Один из талантливых организаторов социалистической промышленности, Я.Л. Аскольдов прошел трудный путь от рабочего металлиста до руководителя современного предприятия. Яков Лазаревич родился в 1893 году; до революции работал на заводах Москвы, Варшавы, Одессы, Астрахани и активно участвовал в забастовках. Член ВКП(б) с 1917 года. После революции возглавлял ЧК в Витебске и Смоленске. В годы гражданской войны Я. Л. Аскольдов проявил незаурядные военные способности. Командовал 6-й армией на Южном фронте против Врангеля, затем 1-й Украинской армией и Харьковским военным округом. За боевые заслуги был награжден тремя орденами Красного Знамени. После гражданской войны по решению ЦК партии Я. Л. Аскольдов направляется на работу по восстановлению народного хозяйства».

Аскольдов появился на «Сибметаллстрое» в 1933-м. Характерно, что именно в годы его руководства (1933—1936) завод снова стал подниматься на ноги.

Вновь созданное управление строительства получило от Госстройтреста незавидное наследство: слабую материальную базу, весьма ограниченное количество строителей, 17 разбитых автомобилей и 160 лошадей.

Приходилось начинать почти с нуля. Создавать жилищную базу, организовывать набор рабочей силы в окрестных деревнях, и это было связано с обоюдными трудностями: в городе не хватало жилья, а деревня не отпускала людей из-за числящихся за ними налогов по сдаче сельхозпродукции. Ограниченные хлебные фонды, перебои со снабжением хлебом, его нехватка вызывали огромную текучесть кадров, которая в 1934-м году превысила 200 процентов. И хотя сделали гораздо больше, чем в предыдущем году, план по всем видам капитальных работ в целом не дотянули и до 80 процентов.

Но «лед» все-таки тронулся. В 1934 году завод получил централизованный заказ на изготовление деталей для Сталинградского тракторного завода. Только в первом квартале предстояло выпустить 40 тысяч поршней для тракторов СТЗ, большое количество поршневых колец, клапанов, шатунных болтов и т.д.

Освоили заводчане и производство сегментов для уборочных машин. Вот как передает эту историю «Кузница степных кораблей».

«Еще в 1934 году сегменты частично ввозились из-за границы. Поэтому встала задача полностью обеспечить нужды сельского хозяйства в сегментах отечественного производства. В начале июля 1935 года многие делегаты краевого слета колхозниц-ударниц получили наказы от своих колхозов привезти по 100 штук сегментов. 8 июля крайисполком поручил «Металлстрою» освоить замкнутый цикл производства сегментов и к 5 августа выпустить 200 тысяч штук.

Изготовление их в те времена было довольно сложным делом. Так, Люберецкий завод и «Ростсельмаш» осваивали это производство около двух лет. В течение очень короткого времени новосибирским металлистам необходимо было освоить кроме штамповки и заточки процессы термообработки, рихтовки и шлифовки сегментов. Наиболее ответственна и сложна термообработка. Она в основном определяла качество изделия. Рабочим и специалистам «Металлстроя» понадобилось всего две недели, чтобы овладеть этим процессом. Проверка качества работы новосибирских сегментов на колхозных полях показала, что они лучше импортных и ростовских. В июле — августе «Металлстрой» выпустил первые 300 тысяч сегментов». В 1935—1936 годах успешно решались технические вопросы освоения и выпуска не только сегментов, но и деталей к текстильным машинам. А в 1937-м — новое задание: приступить к выпуску пяти типов станков ПЛ-25 и токарного станка «161».

Выполнение этого заказа проходило особенно трудно: завод был не подготовлен к новому производству ни технически, ни по состоянию цеховых помещений; не хватало необходимого оборудования и рабочих чертежей. Вдобавок ко всему Ижевский завод постоянно задерживал поставку деталей для токарных станков, и заводчанам приходилось самим изготавливать их. Но, несмотря ни на что, к концу года был выпущен первый токарный станок и 24 станка ПЛ-25.

В следующем, 1938, году к вышеуказанным станкам добавились освоение и выпуск токарно-винторезного «161-А», П-30, ЭО (электрообжиг). В сентябре началось изготовление первой партии П-30, к ноябрю закончили освоение токарно-винторезного, а план по выпуску освоенных уже ПЛ-25 выполнен на 104 процента.



Пред. стр. | Содержание | След. стр.

Персональные инструменты
Пространства имён

Варианты
Действия
Навигация
Инструменты