II.14.2.Время ломать и строить
Событие это произошло, когда родоначальнику сибирского промышленного мыловарения было уже 10 лет от роду. В декабре 1928 года нарком культуры А.В. Луначарский совершал поездку по Сибири, заехал и на мылкомбинат — ведь культуры без мыла не бывает. Луначарский рассказал о сибирском комбинате всей стране, включив по-журналистски яркие заметки об этой экскурсии в свою книгу. Книга называлась — «Месяц по Сибири». Начинается повествование о дне, проведенном на сибирском комбинате со знаменательных для всей страны того времени слов: «Да растем, растем…»
Из книги «Месяц по Сибири»
«Да растем, растем… Прямо из музея мы едем на знаменитый Новосибирский мыловаренный завод. Завод поистине замечательный. Он постепенно вытесняет кустарное мыловарение и стремится доставить всем сибирякам, желающим мыть и мыться, так называемое ядровое и туалетное мыло. Завод выпускает свое мыло в количестве 12000 тонн в год. Ежедневными порциями, прямо со штампа, прямо с упаковки мыло укладывают в ящики, набивают им вагоны и посылают в сибирское хозяйство. Мыла не хватает. Сибирь глотает мыло, облизывается и просит еще. Завод мог бы дать 18100 тонн, но не тут-то было! Дело в том, что животное сало входит в производство мыловаренного завода только на 10 %. Сейчас невыгодно делать мыло из сала, его делают из растительных масел. И тут первое странное обстоятельство. Главное из этих масел подсолнечное, привозится сюда очень издалека; откуда бы вы думали? Из Кубани. Не подумайте, однако, что в Сибири нет своего подсолнуха. Он есть. Но вместо того, чтобы расширить подсолнечные плантации и обеспечить мылзавод своим сырьем, подсолнух из Сибири вывозят в европейскую часть Союза, так как в Сибири негде отжать из него масло. Маленькое недоразумение: сибирский подсолнух едет 5000 верст на запад, а кубанский, в виде масла, 5000 верст на восток, в Новосибирск.
Новосибирский мыловаренный завод великолепно механизирован. Рабочие проделывают только очень частичные манипуляции. Все сырье автоматически поступает куда надо, растворяется, смешивается, выпаривается, конденсируется, охлаждается, подсушивается, выходит в виде маслянистых плит вкусного вида приблизительно в квадратный метр величиной, режется на бруски и на куски, штампуется, укладывается и забивается в ящики и торжественно спускается в ожидающий на ветке вагон.
А попутно из отбросов, из щелоков, путем довольно простой комбинации вакуум-машин и несложных химических процессов вырабатывается превосходный, густой, красноватого цвета, но вполне пригодный для промышленных надобностей глицерин.
Но Сибирь умывается не только этим маслянистым ядровым мылом. Завод готовит для нее чуть не 30 сортов разнообразных туалетных мыл, пахучих, элегантных по форме и, к неудовольствию директора, заворачиваемых в нарядные бумажки с изображением долгогривых и декольтированных красавиц.
«Ведь вот, подите же, товарищ Луначарский», — говорит мне директор, рабочий-выдвиженец и бывший партизан: «Платит обыватель вот за эту самую бумажку 3 копейки. Соответственно помножьте на число кусков, это же сумма! Ведь он его принесет домой, развернет, бумажку с этой самой красавицей бросит. А дайте ему мыло голое или в белой опрятной бумажке — не возьмет». «Да, дорогой товарищ, — отвечаю ему, — такова сила эстетических потребностей и такова эстетика обывателя». Однако директору очень хочется завертывать свое мыло в разноцветные и прозрачные пленочки из целлюлозы, которые будут у нас выделывать наши запроектированные заводы.
На заводе вообще весело, светло, механично и почти нет неприятных запахов. Особенно там, где многочисленные работницы приводят в окончательный порядок и с фокуснической быстротой завертывают не лишенные изящества разноцветные куски туалетного мыла.
«Ведь мы ввели у себя семичасовой рабочий день, — говорит мне директор, — производство не понизилось ничуть, заработная плата тоже. Они, — он кивает головой на работниц, — и в 7 часов по-прежнему вырабатывают норму, да еще 40-42 % приработка».
«И больше прирабатываем»! — с лукавой и хвастливой усмешкой вставляет одна работница.
«Тс!— говорю я ей, — что вы расхвастались, — директор услышит да и увеличит норму».— Смеются.
На тот же мыловаренный завод поступает драгоценнейшее, еще не вполне разгаданное в своих индустриальных возможностях пихтовое масло.
Если отрубить пихте лапу, то очень легко насосать из нее прозрачного и пахучего масла. Состав его сложен и поддается разнообразной химической обработке. В жидком виде он не находит сбыта за дальностью расстояния, но уже выработаны из него борнеол и изоборнеол, которые, при действии на них азотной кислотой, дают ценную камфару. Инженер Жарков, талантливый ученик и русской, и немецкой науки, наткнулся на возможность обходиться без дорогой азотной кислоты: он начал добиваться выделения камфары каталитическим способом, под действием размельченного никеля.
...В общем, несмотря на жалобы рабочих, что клуб их (на который я тоже бросил взгляд) слишком тесный, я покинул Новосибирский мыловаренный завод с хорошей улыбкой. Ведь и жалуясь на клуб, председатель фабзавкома сам хорошо улыбался и говорил: «Завод растет, рабочие растут; культуры, знаете, нужно побольше, но легче построить при таком заводе клуб, чем строить завод при клубе!».
Конечно, все было сложнее, труднее, чем представилось за один день художественному взору Луначарского. Но примем в расчет энтузиазм того времени, когда и молодой стране хотелось идти вперед, строить, расти.
В целом эпоху первой пятилетки на заводе можно было бы назвать эпохой подготовки к перестройке, потому что в эти годы здесь в основном занимались ликвидацией существовавших к началу пятилетки диспропорций, узких мест, строительных недоделок, технической отсталости. Ведь именно это не давало возможности резко увеличить выпуск моющих средств, так необходимых для Сибири, Казахстана, Приуралья, Дальнего Востока.
Производство в то время сдерживала нехватка электроэнергии: надо было наращивать мощность энергохозяйства. Для этого в 1927—1928 гг. заканчивается оборудование машинного отделения. Общая энергомощность всех машин составила 135 л.с., а по генераторам 100 кВт. И эта мощность не изменилась до конца пятилетки. А недостаток собственной электроэнергии с 1929 года, наконец-то, стала восполнять, во всевозрастающих количествах, городская электросеть.
Не стояло на месте и техническое перевооружение цехов. В 1928—1929 гг. устанавливается первый Ланкаширский паровой котел с поверхностью нагрева 100 кв. м, а в 1929—1930 гг. устанавливается второй. В это же время приобретается паровой котел Шухова с поверхностью нагрева 200 кв. м, который устанавливается в пристройке к котельной, сданной в эксплуатацию в 1932 году.
До установки пермутитового фильтра в 1930 году паровые котлы питались колодезной водой без химочистки. Поэтому паросъем оставался низким, котлы часто останавливались на чистку. Работа парокотельного отделения осложнялась и тяжелыми сопутствующими условиями: постоянно идущим строительством, ремонтом, монтажом, использованием низкосортного каменного угля...
Очень важным событием первого года пятилетки стало начало строительства подъездной железнодорожной ветки от станции Новосибирск протяженностью 2,6 км, она была открыта для движения в 1928 году. До конца пятилетки подъездной путь проложили и по территории завода. Переоборудование завода тоже входило в приоритеты времени. Сразу же по окончании строительства корпуса мыловаренного завода его начинают капитально оборудовать. Второй этаж отводится для хозяйственных мыл и стиральных порошков, первый — для производства туалетных мыл.
Лаборатория завода считалась одной из лучших в Новониколаевске, и ей могли позавидовать центральные жировые предприятия. Оснащенная новейшим оборудованием, посудой, реактивами, ввозимыми из-за границы через Карскую экспедицию, она, кроме основного физико-химического контроля сырья и готовой продукции завода, проводила ряд исследовательских и экспериментальных работ. Кроме химиков завода в ней работали химики Сибкрайсоюза, делавшие анализ продукции, проходившей через систему Сибкрайсоюза. По существу она являлась лабораторией краевого значения, ее анализы и заключения были непререкаемы. Здесь изучали возможности промышленного получения эфирных масел для отдушек туалетных мыл из дикорастущих трав горного Алтая, разрабатывали методики получения канифольного мыла из пневого осмола. На основе этой работы при помощи и участии мылзавода Сибкрайсоюзом были созданы промыслы по получению канифольного мыла, с успехом применявшегося заводом для выработки хозяйственного мыла вместо дорогостоящей импортной канифоли.
В 1929 году на заводе организуется бюро рационализации. В первый же год от рационализаторов завода поступает 319 предложений, из которых внедрено в производство половина — 153. Они дали условно годовой экономический эффект 200 тыс. руб. Растет и прибыль завода, и ее динамике можно позавидовать:
1927/28 годы — 418,1 тыс. руб.;
1928/29 годы — 1126,6 тыс. руб.;
1929/30 годы — 2789,7 тыс. руб.
Теперь появилась возможность улучшить быт рабочих: строятся детский сад, детские ясли, жилые дома, приобретается спортивный инвентарь, комплекты струнного и духового инструмента. Начинается подготовка к строительству клуба завода.
Но назревала серьезная проблема — корпус мыловаренного завода был запроектирован и построен с большим резервом площадей, а технология производства, заложенная в проект, к тому времени уже устарела. Никуда не годились такие операции, как выработка всех сортов мыла из нейтральных жиров, охлаждение мыла в формах, сушка туалетной основы на стеллажах в подогреваемых шкафах….
Поэтому в 1927—1928 гг. устанавливается первая мылохолодильная машина из двух секций по 25 рам в каждой. На следующий год на заводе появилась вторая такая же, после чего здесь смело отказались от передвижных форм. Время охлаждения с 5-7 дней сократилось до 3-х часов.
С окончанием строительства корпуса мыловаренного завода в 1928 году увеличили производственные площади и выпуск мыла.
Такой резкий подъем стал возможен не только благодаря энтузиазму, но и по чисто организационной причине. До первой пятилетки завод снабжался сырьем не в плановом порядке, а по мере возможности, частью случайно, по более высокой цене и на более тяжелых условиях, чем государственные мыловаренные заводы. В те годы все жировые ресурсы СССР были сосредоточены в одном центре — ВСНХ СССР. К началу пятилетки Сибкрайсоюз при помощи СибКСНХ и Сибкрайплана добился включения завода в план централизованного снабжения. Представитель Сибкрайсоюза вошел в число членов особой комиссии по распределению жиров в Президиуме ВСНХ СССР. Именно эта комиссия утверждала производственную программу завода и обеспечивала ему право на получение соответствующего сырья. Насколько это было важно, можно судить по данным, приведенным в «Торгово-промышленной газете» № 76 за 1928 год, которая приводит данные стоимости сырья на тонну ядрового мыла по калькуляциям себестоимости наиболее крупных заводов СССР: если сравнить два комбината «Красный мыловар» (Москва) — 265 руб. и Мылзавод Сибкрайсоюза (Новосибирск) — 395 руб., то разница в подходах становится очевидной.
В годы первой пятилетки, в 1929—1930 годах, завод начал выпускать 47-процентное хозяйственное мыло и организовал производство стиральных порошков на мыльной основе с 18 процентами жирных кислот, а в 1931 году стал выпускать клеевое твердое 40-процентное мыло с наполнителями и жидкое хозяйственное мыло. Такой технологический переход к меньшему использованию жиров осуществлялся не от хорошей жизни — в эти годы страна продолжала испытывать нужду в жирах. И программа мыловарения определялась, исходя из сырьевых возможностей. Из этих соображений в 1929 году приказом ВСНХ и был приостановлен выпуск ядрового 60-процентного мыла для массового потребления.
Примечательно, что выпуск сибирского туалетного мыла удваивался в геометрической прогрессии — каждый год в два раза по сравнению с предыдущим. Радовало потребителей сибирского мыла и его качество: оно было выше благодаря тому, что завод получал через Карскую экспедицию экзотические растительные масла, натуральные и синтетические эфирные масла, фиксаторы, красители и ланолин, канифоль высших марок и жировое сырье. Такой возможности московские и ленинградские заводы в то время были лишены.
Постепенно нарастала еще одна проблема, от решения которой зависело дальнейшее развитие комбината — требовалось увеличить выпуск глицерина. Все возрастающая выработка хозяйственных мыл по старой технологии из нейтральных жиров приводила к отсталости и нерентабельности производства. Для завода выработка глицерина была очень важна еще и потому, что глицерин продолжал оставаться экспортным товаром. А собственное производство давало возможность компенсационного импорта в виде эфирных масел, красителей, экзотического сырья для туалетных мыл.
На большинстве жировых предприятий страны уже вырабатывался сапонификационный глицерин, получаемый при контактном расщеплении жиров. Он был выше по качеству, дешевле по себестоимости и дороже по отпускным ценам. Эти соображения заставили форсировать проектирование и строительство расщепительно-глицеринового цеха. В 1929 году проект был готов, а в 1930 году здание цеха построено.
Оборудование цеха, с современной точки зрения, не отличалось совершенством. Как вспоминает технический специалист Б.П. Бочкарев, аппаратура под влиянием концентрированных растворов серной и жирных кислот при высокой температуре подвергалась коррозии, часто выходила из строя. Отсюда — частый ремонт, потери глицерина. План по глицерину выполняли только в отдельные месяцы.
По архивным материалам бухотчетов видно, на что тратились основные средства в первую пятилетку. Деньги пошли сначала на постройку корпуса мыловаренного завода, на приобретение оборудования для паросилового хозяйства, строительство корпуса мылзавода и склада готовой продукции, приобретение оборудования для мыловаренного завода, в том числе для цеха туалетных мыл. Третий год характерен строительством расщепительно-глицеринового цеха, капитальным ремонтом, изготовлением и приобретением оборудования, строительством жилых домов для рабочих завода. Дальнейшие затраты направлялись на строительство клуба завода, начатого в 1930 году, жилых домов для рабочих и организацию подсобного хозяйства завода. Объем производства за пятилетку увеличился почти в 2,5 раза, производительность труда увеличилась на 44 процента.
Не стояла на месте и общественная жизнь комбинатовцев. На заводе издавалась заводская многотиражка «Щелок». В 1930 году закончено проектирование, подготовка к строительству и проведена закладка клуба-столовой мылзавода. Как вспоминал Л.Д. Ермаченко, проработавший до 1960-х годов директором клуба жиркомбината, «культурный очаг» комбината существовал с начала 1920-х годов. Сначала он занимал старое деревянное здание на улице Некрасова. При клубе работали драмкружок, танцевальный, струнный и физкультурный кружки. Время было бойкое, молодежное. Вечерами репетировали, по воскресеньям выезжали за город. По воспоминаниям П.К. Мордвиновой, тогдашней артистки клубной самодеятельности, а позже — в течение 40 лет бессменной воспитательницы и заведующей детским садом комбината, за городом гремели комсомольские песни: «Кузнецы», «Вперед, заре навстречу», «Наш паровоз» — песни первых комсомольцев, которых на комбинате было в 1920-е годы уже много.
Позже, в 1932 году, строится каменное здание клуба на пересечении улиц Некрасова и семьи Шамшиных. По традиции тех лет здесь проводились слеты коммунистических бригад, воскресные чтения, работниками клуба в цехах комбината проводились «дни политической пропаганды», читались просветительские лекции на самые различные темы.
Взялись и за создание своего подсобного хозяйства. Земельный участок с площадью удобной земли 390 га был отведен в 35 км от города по Гусинобродскому тракту. Появились конюшни на 40 лошадей, коровники на 40 коров, свинарники, птичники, крольчатник и даже пасека из 40 ульев. Хозяйство имело одну передвижную молотилку «ПДО», два колесных трактора и один комбайн. Оно бесперебойно снабжало столовую, детские учреждения и рабочих завода дешевыми продуктами питания. Особенно пригодилось хозяйство в годы Великой Отечественной войны, когда на его базе организуется ОРС жиркомбината.
