I.2.НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ — различия между версиями

Материал из История промышленности Новосибирски
Перейти к: навигация, поиск
 
(не показаны 13 промежуточных версий 1 участника)
Строка 1: Строка 1:
 +
__NOTOC__
 +
== 1 ==
 +
 
Тема города всегда была и будет одним из важнейших направлений отечественной исторической науки, ибо город всегда был не только локомотивом развития России, но и критерием ее цивилизованности. Сибирские города стали возникать с началом колонизации региона русскими с конца XVI века.  
 
Тема города всегда была и будет одним из важнейших направлений отечественной исторической науки, ибо город всегда был не только локомотивом развития России, но и критерием ее цивилизованности. Сибирские города стали возникать с началом колонизации региона русскими с конца XVI века.  
  
Строка 343: Строка 346:
 
В первые месяцы после установления советской власти, несмотря на декрет Совнаркома от 14 декабря 1917 года о национализации банков, прежняя кредитная система сохранялась. Совет городского хозяйства при Новониколаевском Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов даже занимал в феврале-марте 1918 года деньги в коммерческих банках. Но в марте же старые кредитные учреждения, во исполнение постановления СНК, были закрыты. Банковская система восстановилась после свержения советской власти в результате майского мятежа белочехов. Однако условия гражданской войны не позволяли системе работать нормально. Документы свидетельствуют о тяжелом положении с деньгами осенью 1918 года: в городе не хватало наличности. Все банки, включая даже и Государственный (колчаковского правительства), рассчитывались чеками. Окончательная ликвидация дореволюционных кредитных учреждений произошла в конце 1919 г. в связи с восстановлением в городе советской власти.
 
В первые месяцы после установления советской власти, несмотря на декрет Совнаркома от 14 декабря 1917 года о национализации банков, прежняя кредитная система сохранялась. Совет городского хозяйства при Новониколаевском Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов даже занимал в феврале-марте 1918 года деньги в коммерческих банках. Но в марте же старые кредитные учреждения, во исполнение постановления СНК, были закрыты. Банковская система восстановилась после свержения советской власти в результате майского мятежа белочехов. Однако условия гражданской войны не позволяли системе работать нормально. Документы свидетельствуют о тяжелом положении с деньгами осенью 1918 года: в городе не хватало наличности. Все банки, включая даже и Государственный (колчаковского правительства), рассчитывались чеками. Окончательная ликвидация дореволюционных кредитных учреждений произошла в конце 1919 г. в связи с восстановлением в городе советской власти.
  
 +
 +
'''Литература:'''
 +
 +
<small>Бочанова Г.А. Обрабатывающая промышленность Западной Сибири (конец XIX — начало XX вв.). Новосибирск, 1978.
 +
 +
Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А., Цепляев Л.Н. Новосибирск в историческом прошлом (конец XIX — начало XX в.). Новосибирск, 1978.
 +
 +
Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А. Так начинался Новосибирск. Конец XIX — начало XX в. Новосибирск, 1983.
 +
 +
Катионов О.Н., Кузнецова Ф.С. Московский тракт и его эксплуатация на территории Новосибирской области // Вопросы краеведения Новосибирска и Новосибирской области. Новосибирск, 1997, с. 48-58.
 +
 +
Кириллов А.К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX — начало XX века). Новосибирск, 2003.
 +
 +
Левобережье Новосибирска. Страницы истории. Под ред. В.Н. Шумилова. Новосибирск, 1999.
 +
 +
Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Отв. ред. Л.М. Горюшкин. Новосибирск, 1993.
 +
 +
Ноздрин Г.А. Заштатный город Колывань (вторая половина XIX — начало XX в.) // Вопросы истории Сибири XX века. Новосибирск, 1999, с. 3—16.
 +
 +
Рабинович Г.X. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX — начала XX вв. Томск, 1975.
 +
Рабочий класс Сибири в дооктябрьский период. Новосибирск, 1983.
 +
 +
Саблер С.В., Сосновский И.В. Сибирская железная дорога в ее прошлом и настоящем. Исторический очерк. СПб., 1903.
 +
 +
Скубневский В.А. Новониколаевск: основание города многофункционального типа // Новосибирская область в контексте российской истории. Новосибирск, 2001, с. 16-22.
 +
 +
Скубневский В.А., Гончаров Ю.М. Города Западной Сибири во второй половине XIX — начале XX в. Ч. 1. Население. Экономика. Барнаул, 2003.
 +
 +
Щеглова Т.К. Ярмарки юга Западной Сибири в XIX — начале XX века. Барнаул, 2001.</small>
  
  
 +
'''Авторы:'''
 +
<small>Г.А. Бочанова
 +
А.К. Кириллов
 +
Г.А. Ноздрин
 +
Л.Б. Ус
 +
М.В. Шиловский
 +
</small>
  
  
 
----
 
----
 
[[I.1.ПРЕДИСЛОВИЕ|Пред. стр.]] | [[История промышленности Новосибирска:I Том|Содержание]] | [[I.3.СИБИРЬ И ТРАНСПОРТ ДО РЕШЕНИЯ «ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ВОПРОСА»|След. стр.]]
 
[[I.1.ПРЕДИСЛОВИЕ|Пред. стр.]] | [[История промышленности Новосибирска:I Том|Содержание]] | [[I.3.СИБИРЬ И ТРАНСПОРТ ДО РЕШЕНИЯ «ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ВОПРОСА»|След. стр.]]

Текущая версия на 14:15, 9 января 2013

[править] 1

Тема города всегда была и будет одним из важнейших направлений отечественной исторической науки, ибо город всегда был не только локомотивом развития России, но и критерием ее цивилизованности. Сибирские города стали возникать с началом колонизации региона русскими с конца XVI века.

Первоначальное освоение региона, выразившееся в быстром продвижении землепроходцев к Тихому океану и создании опорных пунктов-острогов, обуславливалось двумя факторами — насущной потребностью государства пополнить казну в условиях лихолетья и наличием определенных социальных групп, которые были способны осуществить это путем быстрого присоединения и промыслового освоения колоссальной территории. Таких групп было две: казачество, поставленное государством в XVI—XVII веках перед альтернативой — быть уничтоженным как сословие или включенным в систему «государевой службы»; а также черносошное и посадское население севера Руси, слабо затронутое Смутой, но потерявшее свои традиционные связи с Новгородом. «Ермак проложил путь в Сибирь для массы из казачьего юга и новгородского севера», — заметил по этому поводу идеолог сибирского областничества Г. Н. Потанин.

За землепроходцами стояло феодальное государство. Своей мощью и ресурсами оно обеспечило быстрый рывок на восток. Создание сети острогов имело целью сбор ясака — специального налога с аборигенного населения, который собирался исключительно пушниной в пересчете на соболиный «эквивалент». Гарнизоны острогов и деревни, обязанные кормить их, пополнялись за счет перевода сюда служилых людей (конные и пешие казаки, стрельцы и пушкари), ссыльными и казаками с Дона и Украины, «прибранными новоявленно» (ранее не служившими) и «литвой» (подданными Речи Посполитой, попавшими в плен или перешедшими на русскую службу).

Необходимость снабжения служилого люда хлебом и фуражом заставило государство перемещать в Сибирь пашенных крестьян. Сословие сельских обывателей пополнялось за счет ссыльных маргиналов: бывших стрельцов, казаков, рейтаров, которые в сопроводительных документах именовались «ворами», «изменниками», «мятежниками», «колодниками» и т.д. Всеохватывающая ответственность власти за отправляемых за Урал простиралась и на сферу их личной жизни. Поэтому пашенные крестьяне Кузнецкого уезда обращались к царю: «Все мы людишки одинокие и холостые как государь с твоей государственной пашни придем хлеб печем и есть варим и толчем и мелем сами. Опочиву нет ни на час. А кабы государь у нас сирот твоих женушки были мы хотя бы избные работы не знали… и вели нам государь прислати гулящих женочек на ком жениться».

И власти вникали и с помощью административного ресурса пытались решить эту проблему. Воеводам приуральских городов предписывалось «прибрать служилым людям и пашенным крестьянам на женитьбу женок и девок». Всем им выдавалось жалование, «подорожные» и отправляли их на государевых подводах из города в город, «не задержав ни часу».

Чрезвычайные методы освоения в экстремальной ситуации дали положительные результаты. В 1640—1650 гг. из Сибири ежегодно вывозили до 145 тыс. одних только соболиных шкурок, средней стоимостью 20-30 копеек за штуку. По данным Г. Котошихина, в царствование Алексея Михайловича (1645—1676) сибирская «рухлядь» приносила ежегодно в казну по 600 тыс. рублей, или треть государственных доходов. Фискальные интересы заставляли государство действовать по отношению к коренному населению «не жесточью, а лаской». «Так складывалась своеобразная система покровительства «туземцам»,— замечает алтайский историк Н. С. Модоров. — Этого не было в практике западноевропейских колонистов. Если для Москвы туземец служил источником дохода, а поэтому подлежал охране, то для западных искателей земель и промысловых угодий туземец-дикарь был опасным конкурентом и подлежал уничтожению. Поэтому-то при освоении Северной Америки ее аборигены подверглись массовому истреблению колонистами. В Сибири все было наоборот. Численность, например, алтае-саянских народов за два века выросла более чем в шесть раз». Однако первоначальное продвижение русских в Сибирь охватывало только таежную зону. Совершенно иную картину являла южная граница, где влияние российского государства не выходило за линию Тара—Томск—Ачинск—Красноярск— Иркутск. Попытки выйти в лесостепную зону встречали ожесточенное противодействие кочевников. Если после второй осады Албазина (1686) и заключения Нерчинского договора (1689), граница от Тихого океана до Западного Саяна стабилизировалась, то на протяжении до Урала постоянно нарушалась вторжениями енисейских кыргизов, джунгар, калмыков, телеутов и казахов. Так, основанный в 1604 г. Томск, подвергался набегам в 1609, 1614, 1624, 1634, 1654, 1674, 1680, 1700 гг. В сентябре 1700 г. джунгары и енисейские кыргизы неделю осаждали Кузнецкий острог, погибло 41 человек русских и ясачных, 102 человека увели в плен. Был сожжен пригородный монастырь и 20 дворов в посаде, угнано много скота, уничтожены посевы пшеницы. В 1709—1710 гг. набег повторился и были разорены все ясачные волости уезда. Лишь с разгромом Джунгарского ханства стало возможным сельскохозяйственное освоение лесостепной зоны Западной Сибири.

Первое появление русских служилых людей в районе расположения современного Новосибирска относится к 1598 году и связано с походом отряда (около 400 человек) тарских служилых людей во главе с воеводой А. Воейковым для окончательного разгрома хана Кучума. 20 августа около устья реки Ирмень началось решающее сражение. Небольшой части татар удалось вырваться из окружения и они побежали вниз по течению Оби и были окончательно уничтожены в районе, где стоит сейчас плотина Новосибирской ГЭС. Первая деревня Кругликова на территории Новосибирской области основывается в 1695 году на территории современного Болотнинского района томским сыном боярским Алексеем Степановым сыном Кругликовым, отец которого — шляхтич Мстиславского повета в 1654 г. попал в плен к запорожцам и «отдан Москве», где перешел в православие, получил чин сына боярского и в 1656 г. отправлен на службу в Томск.

Одновременно с основанием Петербурга в 1703 г. все тот же Алексей Кругликов сооружает первый на территории современной Новосибирской области Умревинский острог. Между 1701—1710 гг. возникает Бердский острог, в 1713 г. томский дворянин Д. Лаврентьев в шести верстах от устья реки Чаус поставил Чаусский острог. Под охраной трех оборонительных сооружений начинается крестьянская колонизация верхнего Приобья. В первой половине XVIII в. на территории современного Новосибирска возникли деревни Кривощеково, Верх-Чемская, Нижне-Чемская, Верткова, Ерестная, Бугринская на левом берегу Оби и Усть-Инская и Ельцовская — на правом. В 1793 г. они вошли в состав Кривощековской волости. В 1800 г. она объединяла 37 селений, в которых насчитывалось 636 домов и проживало 4291 душа обоего пола. В первой половине XVIII века через территорию будущей Новосибирской области прошел Московско-Сибирский тракт, который в районе Чаусского острога пересекал реку Обь и уходил на Томск. От этой основной сухопутной транспортной магистрали у Чаусского острога начинался тракт на Барнаул, который проходил по левому берегу Оби, а у деревни Верхние Чемы был налажен перевоз в село Бердское, возникшее на месте острога.

По-прежнему основным источником роста русского населения Сибири в XVIII — первой половине XIX веков, помимо естественного прироста, являлось принудительное водворение и принудительное переселение внутри территории. Наиболее существенным в решении демографической ситуации был вклад ссылки («штрафной колонизации»). Поток ссыльных усиливается с начала XIX века. С 1823 по 1865 гг. их поступило сюда 356 тыс. человек. Удельный вес ссыльных и ссыльнопоселенцев в составе русского населения Сибири возрос с 4,1 процента в 1785 до 10,5 процента в 1833 г.

Власти, памятуя о борьбе американских колоний за независимость, не решились вводить в регионе крепостное право. Отсутствие помещичьего землевладения, наплыв ссыльных, незначительность административного аппарата и его отдаленность от разбросанных далеко друг от друга селений формировали специфические черты менталитета сибиряков — рационализм, индивидуализм, самостоятельность, чувство собственного достоинства. Посетивший наши места (с. Бердское, Легостаево, Верхние Чемы) в 1895 году В. П. Семенов-Тян-Шанский (сын известного путешественника), так характеризовал их обитателей: «Приезжего из Европейской России сразу же приятно поражала свобода и непринужденность в обращении сибирских мужиков с приезжими «чиновниками». Сибиряк безо всякого приглашения прямо садился и несмотря ни на какое начальство сидел при нем и разговаривал самым непринужденным образом… Сибиряки ужасно много пьют. Всякий двунадесятый праздник (Пасха, Рождество, Троица и т.д. — М. Ш.) справляется неделю, если не более. Накануне праздника уже начинают расхаживать по улицам деревни пьяные мужики, мрачно изрыгая четырехэтажные ругательства, по части которых сибиряк и в трезвом виде такой мастер, что перед ним сконфузится любой «российский» мужик… В будни жизнь в сибирских деревнях крайне однообразна. Только в десятом часу можно видеть, как по улицам проедет то один, то другой плетеный коробок, запряженный парой, а в коробке сидят домохозяева с домочадцами. Это крестьяне едут на полевые работы за десяток верст от селения. Часа за два до заката солнца они таким же порядком вернутся домой. Просто удивляешься, как они мало работают в день и какие большие от этой работы получаются результаты… Под вечер возвратившиеся крестьяне тотчас же принимаются за чай. Вообще сибирские мужики и, в особенности в свободное время, пьют чай до пяти раз в день».

Сибирь формировала личность самостоятельную, энергичную, находчивую и практичную, с преобладанием материальных интересов над общественными. Отвечая на вопрос, чем ему нравится глухой таежный край, старожил Д. К. Кухарев в 1912 году сказал: «А тут, в матушке Сибири вольность для человека есть. Посмотри кругом и просторы и земли, реки и леса. Власть притеснительная слабая супротив рассейской. В зубы никто не тычет, в глаза не колет. Хоть — хлебопашествуй, хоть — рыбачь, хоть — охотничай, хоть — иди на вольную, куда глаза глядят». Не случайно многие современники и исследователи находили много общего в менталитете американцев и сибиряков.

Важнейшим фактором, определяющим развитие капиталистических отношений в Сибири вплоть до начала ХХ века, являлось наличие многочисленных ограничений и регламентаций со стороны государства. Можно согласиться с выводом историка А.Р. Ивонина: «С самого начала освоения Сибири русскими она была объявлена «государевой вотчиной», а потому государственная эксплуатация ее природных богатств всегда рассматривалась как важнейшая задача». В регионе, где в рамках сложившейся системы «государственного феодализма» казна и Кабинет его императорского величества проявляли свои монополистические устремления в наибольшей степени, это вело к вытеснению частного капитала и переходу в собственность казны целого ряда отраслей промышленности (добыча золота и серебра, винокурение, солеварение, сукноделие), «выведению из свободного рыночного оборота значительной части промысловой и сельскохозяйственной промышленности».

Государство постоянно вмешивалось не только в деятельность купечества региона, но и крестьянства. Так, еще в 1748 году канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства, в подчинении которого находились и сельские обыватели Кривощековской волости, запретила приписным крестьянам продавать хлеб «в посторонние места». А с 1750 года ввела принудительное обложение их для снабжения хлебом своих заводов. Причем закупочные цены устанавливались произвольно и значительно ниже рыночных, а их бесплатная доставка теми же крестьянами на заводы и рудники зачастую обходилась дороже стоимости продукта.

Слабое развитие рыночных отношений порождало специфическое положение местной буржуазии, компрадорской по своей сути, нажившей капиталы благодаря монополии и кабале, порожденных неэквивалентным обменом и произволом властей.

Тем не менее, в течение XIX века рыночные отношения в экономике Сибири постепенно развивались. Численность сибирского купечества достигла в 1851 г. 6694 человек, среди которых подавляющая часть (85-90 процентов) относилась к низшей 3-й гильдии. Основными сферами предпринимательской деятельности являлись золотопромышленность, винокуренное производство, мукомольное дело, извозный промысел и торговля. Решающее значение в распределении товаров в пределах региона имели непериодические формы товарообмена — ярмарки, торжки, базары. В окрестностях будущего Новониколаевска действовало две крупных ярмарки. Бердская, Михайловская, официально открытая в 1870 году и ежегодно проводимая с 8 по 29 ноября. С 1860 года в городе Колывани с 24 ноября по 9 декабря функционировала Екатерининская ярмарка. Важную роль для региона играла Ирбитская ярмарка, товары, закупленные на ней, развозились и продавались на местных ярмарках.

Во второй половине XIX века развивалась и транспортная инфраструктура региона. Именно в водном транспорте Сибири начинается технический переворот. В 1844 году совершил первый рейс между Тюменью и Томском пароход «Основа». В 1860 году по рекам Западной Сибири плавало 10 пароходов, в 1880 — 37, в 1894 г. — 105 пароходов и 200 барж. Объем перевозок на них возрос с 15 тыс. до 320 тыс. тонн. На верфях Г.И. Гуллета, И.И. Игнатьева, Э.Р. Вардроппера в Тюмени налаживается производство паровых судов для сибирских рек.

Однако до начала строительства железных дорог основным транспортом в Сибири оставался гужевой. По главному Московскому или, как еще его называли, Сибирскому тракту летом и зимой тянулись тысячи повозок (возов) и почтовых троек. При этом грузооборот быстро возрастал. Если в 1840 г. через Томск прошло 21 тыс. возов (18,7 тыс. т.), то в 1868 г. — 35,6 тыс. (28,5 тыс. т.), а в конце 1880 гг. — 70 тыс. возов (56 тыс. т.). Перевозки осуществлялись крупными транспортными фирмами Хаминова, Каменских, Кухтериных, Королевых, Корнилова, Пушникова, Малых, Т-ва «Надежда». Извоз привлекал до 100 тыс. человек ежегодно. Крестьяне притрактовых сел говорили, что «кормятся бичиком».

Перевозка пассажиров и почты производилась вольными и государственными ямщиками от станции к станции (40-50 верст друг от друга), где меняли лошадей и ямщиков. Современники отмечали чрезвычайную по тем временам скорость сибирской езды. Так, американский журналист Дж. Кеннан свидетельствует: «Наш ямщик внезапно подтянул грязные вожжи, уселся поудобнее, взмахнул кнутовищем с длинной веревкой, сильно ударил по лошадям и неестественно пронзительным голосом крикнул: «эх-я-а-я!» Четверка лошадей перешла в такой стремительный галоп, что у меня захватило дыхание… Напрасно я взывал к ямщику: «Стой, потише!» А лошади, прижав уши, неслись так, как будто спасались от пожара прерий».

Скорость езды по Московскому тракту во многом зависела от времени года и погодных условий. В середине XIX века на вольных лошадях проезжали летом от 200 до 250, а зимой 300-350 верст. В Барабинской степи скорость передвижения из-за равнинного характера рельефа составляла зимой 15-18 верст в час. Почта приходила из Петербурга в Иркутск за 31 день, а фельдъегери и курьеры проезжали это расстояние в 6 тыс. верст за 21 день, в среднем делая по 285 верст в сутки.

Содержание государственных дорог (трактов) в XIX в. входило в компетенцию учрежденных в 1822 году специальных губернских управлений. Дороги строились шириной в 6 саженей (12,96 метра). Из этого 3 сажени составляло дорожное полотно и по полторы сажени приходилось на обочины. Поверхность проезжей части планировалась — срезались бугры и засыпались ямы. Для покрытия употреблялась в основном речная галька в сочетании с глиной и песком. На участках с болотистой почвой настилали гати из фашин или хвойных веток с засыпкой сухой землей, которая плотно утрамбовывалась. Через большие реки (Иртыш, Обь, Енисей, Ангара) летом переправлялись с помощью паромов. Через небольшие реки строили деревянные мосты, опоры которых сооружали в виде деревянных срубов, которые после установки заполняли камнем.

Вся работа по устройству и содержанию сухопутных путей лежала на местных обывателях, прежде всего крестьянах, и рассматривалась как натуральная повинность в пользу государства. В разных районах Сибири она отнимала от 7 до 10 дней в летнее время у каждого крестьянина. Дорожные работы на протяжении многих лет были достаточно масштабной кампанией, особенно в летнее время. Например, в Томской губернии в 1886 году только на Московском тракте в них было занято 5793 человека. Помимо ремонта и строительства дорог, сибирские крестьяне обязаны были выполнять междеревенскую гоньбу и ямскую повинность, заключавшуюся в предоставлении бесплатно подвод, лошадей и возчиков для перевозки пассажиров (чиновников, рекрутов, призывников, военнослужащих), грузов и почты по казенной надобности.

Со второй половины XIX века нарастает поток переселенцев в Сибирь. Если до 1885 года за Урал проследовало 300 тыс. человек, из которых до 75 процентов осели в Томской губернии, то в 1885-1905 гг. их число составило 1,5 млн человек (примерно по 7 тыс. в год). Главной причиной миграции являлось прогрессирующее малоземелье крестьян в Европейской России..

Тем временем, потребности социально-экономического развития Сибири, усиление переселенческого движения, а как следствие, — увеличение численности ее населения ставят вопрос о строительстве железной дороги.

На заседаниях Комитета министров Российской империи 28 апреля и 5 мая 1892 года удалось убедить министров и Александра III в целесообразности кривощековского варианта.

30 апреля 1893 года в Кривощеково из Колывани прибыл конный поезд инженера Г. М. Будагова, назначенного начальником строительства железнодорожного моста через Обь. В тот же день на пароходах «Товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли» отправляется отряд мостостроителей с введенной в эксплуатацию Самаро-Златоустовской железной дороги. Собственно с этого начинается непосредственная история нашего города.


[править] 2

Возникнув как связующее звено между огромной сельскохозяйственной окраиной и промышленными центрами страны, Новониколаевск к концу второго десятилетия своего существования стал не только транспортно-торговым, но и промышленным городом всероссийского значения. Приоритеты в его промышленном производстве занимали фабрики европейского типа. В 1907 г. в городе насчитывалось 18 фабрично-заводских предприятий, к 1912 г. их число увеличилось в 6 раз, а сумма производства достигла 11 млн руб. В промышленном отношении он обогнал такие старые сибирские города, как Барнаул, Тобольск, Томск, Тюмень.

Промышленность Новониколаевска специализировалась преимущественно на обработке сельскохозяйственного сырья, основу ее составляло мукомолье. В 1913 г. действовало 8 мельниц с годовой производительностью 12 млн пуд., что составляло половину губернского и треть всего западносибирского помола. Будучи одним из основных центров переработки зерна в Сибири, Новониколаевск являлся главным отправным пунктом муки в этом регионе. Накануне первой мировой войны до 75 процентов муки отгружалось в Иркутскую, Енисейскую губернии и Забайкальскую область. Остальная продукция поступала на рынки Томской губернии и вывозилась в западном направлении.

Сооружение паровых вальцовых мельниц осуществлялось старейшим в России мельнично-строительным и торгово-промышленным товариществом «Эрлангер Антон и Ко». Товарищество имело свои отделения в Благовещенске, Иркутске, Омске, Семипалатинске, Томске, с 1911 г. обосновалось и в Новониколаевске. Фирма занималась оборудованием автоматических мельниц, устройством элеваторов, торговала мельничными машинами собственного производства, а также американскими вейками, французскими мельничными станками, электроосветительными приборами. С открытием ее отделения в Новониколаевске облегчилось не только строительство мукомольных предприятий в городе, но и снабжение их запасными частями, оказание услуг по ремонту оборудования.

Развитию мукомольной промышленности способствовало и создание в городе в 1912 г. комиссионной конторы и отделения Первой сибирской льнопрядильной ткацкой и мешочной фабрики Торгового дома «Братья Бородины» (г. Котельнич Вятской губ.), построенной и пущенной в эксплуатацию в 1910 г. в одном из центров сибирского льноводства — Бийске. Контора снабжала прочными льняными мешками и паклей не только Новониколаевск, но и его округу.

Мукомольная промышленность Новониколаевска, формировавшаяся в постмодернизационный период ведущих отраслей российской экономики, имела общие черты с мукомольем европейской части страны, прошедшим относительно долгий путь эволюции. В Новониколаевске использовались готовые, уже устоявшиеся приемы переработки зерна и передовая технология, свойственные предприятиям фабричного типа. Если в Европейской России на введение вальцовых станков взамен жерновов потребовалось 15-20 лет, то владельцы новониколаевских мельниц сразу брали их на вооружение. Однако стоимость основного капитала мукомольных предприятий Новониколаевска значительно удорожалась доставками машин и другого оборудования из Европейской России и из-за границы.

Техническая сторона новониколаевских мельниц представляла сгусток интернациональных достижений в области мукомольного производства. По американскому методу, позднее развитому в России, крупные вальцовые мельницы строились многоэтажными. Это позволяло распределять в них машины так, что продукты переработки переходили из одного производственного процесса в другой полуавтоматически или автоматически. Для перемещения вверх строились элеваторы (самотаски), а для горизонтального перемещения применялись винты шнеки.

Однако техническое оснащение мукомольной промышленности Новониколаевска уступало мукомолью ведущих стран. Так, американские вальцовые станки были удобнее и экономичнее, чем применявшиеся на мельницах города французские. На американских предприятиях один рабочий находился при 40-50 вальцовых станках, в то время как на мельницах в Новониколаевске вальцовщик обслуживал не более 17 станков.

Первую крупную мельницу построило в 1902 г. «Новониколаевское крупчатно-мукомольное товарищество», учредителями которого являлись жена статского советника О.А. Ленкшевич и барнаульский мещанин А.С. Зорин. Предприятие было оборудовано паровым двигателем в 433 л.с., имело сумму производства 597 тыс. руб. при 80 рабочих. В связи со вступлением в товарищество новых участников (В.И. Жернаков, В.С. Корольков, И.Ф. Корольков, С.Г. Корольков, Т.С. Лобастов), 6 ноября 1910 г. фирма заключила новый договор «Новониколаевского крупчатно-мукомольного товарищества и Ко» на вере с неограниченным сроком действия. Складочный капитал составлял 545 тыс. руб. Полными товарищами стали О.А. Ленкшевич (220 тыс. руб.), Т.С. Лобастов (100 тыс. руб.) и В.С. Корольков (10 тыс. руб.).

Крупнейшей мукомольной фабрикой в Сибири и перворазрядной в системе мукомольных предприятий России являлась мельница «Алтайской фабрично-промышленной компании», выросшей из одноименного товарищества, учрежденного 11 октября 1905 г. новониколаевским купцом Н.А. Туркиным и красноярским купцом А.П. Удадовым. Целью товарищества являлась постройка и эксплуатация в Новониколаевске паровой мельницы, крупорушной фабрики и других предприятий. 12 января 1911 г. был заключен новый договор товарищества со складочным капиталом 500 тыс. руб. в связи со вступлением в него двинского купца А.И. Кагана. В собственности фирмы находились пятиэтажная паровая вальцовая мельница, построенная в 1905 г., и другие строения на арендованном у города земельном участке по ул. Фабричной площадью 13,6 тыс. кв. саж., а также имущество в Усть-Чарышской пристани и других местах. Срок действия товарищества распространялся до 1921 г.

С 19 июня 1906 г. открылось производство крупчатки на вальцовой мельнице «Южно-Алтайской мукомольной компании», учрежденной со складочным капиталом 150 тыс. руб. 27 ноября 1910 г. компания перерегистрировалась в товарищество на вере. Полными товарищами были А.М. и М.Е. Луканины. Мельничный трехэтажный на фундаменте корпус предприятия с полным оборудованием самотасок и закромов был деревянным, здание машинного отделения — каменным. При мельнице имелись столярные мастерские, кузница, градирня, пакгаузы, колодцы для воды, конюшня и другие сооружения. Мельница была оснащена двумя поставами жерновов, тремя паровыми двигателями (200 л.с.), в качестве топлива использовался каменный уголь. Производительность предприятия достигала 4 тыс. пуд. в сутки, на нем трудилось 130 рабочих. Конкуренция других мукомольных мельниц города, а также большая задолженность (свыше 500 тыс. руб.) привели фирму к краху и образованию в июле 1911 г. администрации по делам компании. Управление перешло к представителям кредиторов, среди которых решающую роль играли банки. К 1914 г. компания полностью контролировалась Русским для внешней торговли и Русско-Азиатским банками.

В 1906 г. начала действовать вальцовая паровая мельница А.С. Чернышева в специально построенном каменном здании на арендованной у города земле, вырабатывавшая сеянку. В 1909 г. была пущена в эксплуатацию мельница Е.Ф. Токовининой по производству пшеничной муки, оборудованная локомобильным двигателем (14 л.с.). Производительность предприятия не превышала 50 тыс. руб. при 15 рабочих.

25 января 1910 г. образовалось торгово-промышленное товарищество на вере под фирмой «Сибирский мукомол» с неограниченным сроком действия. В его состав входили 14 чел. На правах полных товарищей выступили колыванский мещанин Т.И. Беляков, крестьянин Нижегородской губ. К.И. Богатов, чистопольский мещанин Р.М. Копылов, колыванский мещанин М.Л. Кротков. Договор заключался с целью построения в Новониколаевске вальцовой крупчатной мельницы, ведения торговли, исполнения подрядов и заказов. Распорядителями являлись Беляков, Богатов и Копылов. С 23 ноября того же года предприятие именовалось товариществом Торгового дома «Т.И. Беляков, Р.М. Копылов, К.И. Богатов и Ко» под фирмой «Сибирский мукомол». Товарищество построило каменную пятиэтажную мельницу, крытую железом, несколько каменных зданий машинного отделения, сушилку, железнодорожную ветку, амбары, жилые дома и другие объекты. Предприятие располагало макаронной фабрикой для производства итальянских макарон и рифленых изделий, хлебопекарней, имело собственную систему освещения и водопровод.

По данным на 1912 г., в Новониколаевске кроме того работала мельница И.М. Луканина, оснащенная паровым двигателем (120 л.с.) производительностью 1200 пуд. в сутки, братьев Рудзинских (один локомобиль мощностью 45 л.с., суточный перемол — 600 пуд.). Остальные мукомольные предприятия были гораздо меньше по объему производства. Крупные мельницы города выпускали до семи сортов муки высших сортов. Их продукция удостоилась многочисленных наград на российских и международных выставках. Так, «Новониколаевское крупчатно-мукомольное товарищество» получило Большую Золотую медаль и Почетный крест на выставке в Брюсселе (1907 г.), сельскохозяйственной выставке в Ростове-на-Дону (1907 г.), Золотую медаль в Спа (Бельгия). «За высокое качество муки» присвоили Большую Серебряную медаль на Первой Западно-Сибирской сельскохозяйственной, лесной и торгово-промышленной выставке в Омске в 1911 г. И.М. Луканину. Высших наград удостоились крупчатка, вермишель и макароны фирмы «Сибирский мукомол» на международных выставках в Париже (1913 г.), Риме (1913 г.), на Балтийской выставке Общества сельского хозяйства («За трудолюбие»).

Успехи мукомольной промышленности Новониколаевска могли бы быть более значительными при условии надлежащего хранения хлеба. Хотя в городе насчитывалось около 50 амбаров и пакгаузов общей вместимостью 8 млн пуд., они не имели приспособлений для длительного хранения зерна. Выстроенное Министерством внутренних дел зернохранилище емкостью в 100 тыс. пуд. из-за неудачной конструкции и местоположения бездействовало. Проект зернохранилища оказался настолько непродуманным, что не предусматривал механическую сушку и очистку зерна, механизацию погрузочно-разгрузочных работ. Само хранилище даже не было соединено веткой со станцией железной дороги. Решение многократно поднимавшегося вопроса о строительстве зернохранилищ в правительственной сети элеваторов далее планов не продвинулось. Потеряв надежду на государственную помощь, Новониколаевское городское общественное управление решило возводить зернохранилище на средства города с расходами в 400 тыс. руб. Однако начавшаяся Первая мировая война заставила отложить дело. Развитие мукомольной промышленности сдерживалось также высокими тарифами на хлебные грузы (т.н. Челябинский тарифный перелом), отдаленностью города от промышленных центров страны и, следовательно, дороговизной машин, недостатком квалифицированных кадров, тяжелыми условиями аренды земли и другими обстоятельствами.

На переработке муки базировалась хлебопекарная промышленность города. В связи с обострением русско-японских отношений и надвигавшейся войной с Японией Главное интендантское управление Военного министерства в 1902 — 1903 гг. выстроило в Новониколаевске «Обское продовольственное интендантское заведение» (Военно-сухарный завод) для снабжения продовольствием Сибирского и Приамурского военных округов. Завод возводился на основании Положения Военного совета от 14 марта 1902 г. со сметными расходами 386,7 тыс. руб. с расчетом на производство 1 млн пуд. сухарей в год. Строительство осуществлялось на комиссионерских началах составителем проекта членом Технического комитета названного управления инженером бароном фон Дершау — опытным инженером, построившим уже для интендантского ведомства четыре сухарных завода в Европейской России. Местом строительства был выбран участок, прилегающий к р. Оби, за речками Малой и Большой Ельцовками, неподалеку от нефтяных складов «Товарищества Братья Нобель», арендованный на 60 лет. Кроме собственно кирпичного сухарного завода и мукомольни были построены административные здания: два кирпичных магазина (склада), два деревянных жилых дома, две казармы, железнодорожная ветка и др.

Военно-сухарный завод фабричного типа с законченным производственным циклом располагал отделениями: котельным, машинным, мучным, замесочным, расчиночным, сушильным, укупорочным, продовольственным, а также хлебопекарными печами, хлебным цейхгаузом, мукомольней. Он имел самое современное техническое оснащение. В котельном и машинном отделениях находились три котла Ланкаширской системы, паровые машины для приведения в действие трех жерновых поставов системы Умфрида с зерноочистителями, мучными ситами и самотасками. Кроме того, действовала машина горизонтальной системы Тандем московского завода (бывш. Вейхельт), перемалывающая 210 пуд. ржи в час. Вертикальная паровая машина обеспечивала работу динамо-машины и хлебопека. Двухсильный двигатель приводил в движение резальный стан. Подъем муки с нижнего этажа в мучное отделение осуществлялся механическим подъемником производительностью до 150 пуд. в час. Механическое печение хлеба было таким же, как на других военных сухарных заводах, но отличалось устройством трех двухэтажных хлебопекарных печей Викгорста, обладавших преимуществом выдвижных подов со складными ножками, на которые нагружались и выгружались караваи теста и хлеба вне печи. Каждая печь могла выпекать до 400 пуд. хлеба при 10 выпеках в сутки. Ввиду сибирских морозов нагревательная поверхность ребристых паровых труб в сушильных камерах была увеличена против существующих сушил в Европейской России на 1/6, а для сохранения тепла потолки и часть стен сушильни обиты железом по двум рядам плотного войлока. Над потолком сушила, на смазке лежал слой чистой древесной золы толщиной 7 дюймов, перекрытый войлоком. Общая производительность сушильных камер достигала 540 пуд. сухарей в сутки.

27 ноября 1903 г. актом комиссии под председательством помощника окружного интенданта Сибирского военного округа статского советника Соловьева Военно-сухарный завод в Новониколаевске был принят в казну для эксплуатации. Первое такого рода предприятие за Уралом нуждалось в квалифицированных кадрах. За неимением местных специалистов в штат Обского продовольственного интендантского заведения получили назначение 13 человек от Московского военного округа, 15 служащих Барановичского и Брянского военных продовольственных предприятий, а также Минской военной пекарни и мукомольни. Командированные служащие заняли должности машинистов и их помощников, старших и младших рабочих, смазчиков по обслуживанию паровых машин, котлов, печей и др. техники, должны были подготовить местные кадры.

Другие хлебопекарные предприятия Новониколаевска были рассчитаны на производство продукции для относительно узкого внутреннего рынка. Так, в 1908 г. действовали кондитерские и булочные заведения крестьянина Н.С. Забелина с выпуском продукции на 60 тыс. руб. в год при 17 рабочих, мещанина Н.М. Кетова (14 тыс. руб., 13 рабочих), И.А. Лебедева и И.С. Левина (55 тыс. руб., 23 рабочих).

В начале ХХ в. в Новониколаевске действовало несколько пивоваренных заводов, специализировавшихся на переработке местного ячменя. Кроме солода, приготовленного в солодорастильнях при заводах, использовался сибирский хмель, а также доставленный из Европейской России, Польши, Германии. Одним из первых начал варку пива паровой завод товарищества «Прогресс» с суммой производства примерно 55 тыс. руб. Выдержанное в подвалах пиво «Баварское», «Пильзенское», «Мартовское» продавалось по 1 руб. 60 коп. — 3 руб. за ведро. 29 октября 1910 г. Новониколаевская городская управа зарегистрировала товарищество пивоваренного завода братьев Вячеслава и Рудольфа Еленек со сроком действия до 1918 г. при ежегодной производительности 60 тыс. руб. В год завод вываривал до 39 тыс. ведер пива. В 1912 г. фирма преобразовалась в Товарищество «Братья Еленек и Ко».

6 сентября 1911 г. зарегистрировалось также полное товарищество парового пивоваренного завода «Богемия». Капитал полных товарищей определялся в 60 тыс. руб. Его учредителями были новониколаевский купец И.П. Удадов и мещанин г. Спрадзы Я.К. Тромбчинский. Предприятие располагало семью бродильными чанами, котлами, нагревающимися огнем, выпускало до 20 тыс. ведер пива в год при 8 рабочих.

По данным на 1912 г., в с. Бугры функционировало пивоваренное предприятие «Конкурент». Завод располагал фильтрационным чаном емкостью 230 ведер, сусловаренным котлом, нагревающимся огнем. Затирание и передача сусла на охладительные тарелки производилось вручную. Предприятие действовало в 1912 г. 57 суток, в течение которых выварило 10,5 тыс. ведер пива. Его персонал состоял из 5 рабочих и пивовара, окончившего техническое училище в Праге.

Перед первой мировой войной работало пивоваренное предприятие «Вена», принадлежащее А.В. Рейхзелигман — жене томского купца, владельца одноименного пивоваренного предприятия в Томске М.М. Рейхзелигмана. Томский фамильный завод существовал с 1886 г., был хорошо оснащен, в качестве пивоваров на нем служили австрийские подданные. Установив солододробильные, зерноочистительные и полировочные аппараты немецкого завода «Зекп», предприниматель обеспечивал солодом не только собственное производство в Томске, но и до 2 тыс. пуд. поставлял на завод жены в Новониколаевск. Завод «Вена» в Новониколаевске был оборудован сусловаренным котлом емкостью 543 ведра, 11 бродильными чанами (4242 ведра) с продолжительностью брожения 6-9 суток. Котлы нагревались паром, применялись механическая мешалка и центробежный насос. Завод изготовлял недостающие 2 тыс. пуд. солода. Сусло охлаждалось при помощи железных тарелок и холодильного аппарата. В 1912 г. предприятие действовало 157 суток, произвело столько же заторов. Его продукция составила 57 тыс. ведер пива. На заводе работало 29 человек, производством руководил пивовар, окончивший Королевскую Баварскую сельскохозяйственную академию.

Снабжение солодом пивоваренной промышленности города существенно улучшилось с пуском солодовенного завода фирмы «Бугринский солодовенный завод Российского торгово-промышленного товарищества Неэр, Ульман и Шевес», построенного в 1910 г. в с. Бугры и зарегистрированного 1 июля 1911 г. В связи со смертью первого из участников товарищества последовал новый договор, заключенный 22 января 1912 г. у королевского нотариуса в Мюнхене, а его копия зарегистрирована в Новониколаевской городской управе 19 сентября того же года. Согласно условиям договора, фирма получила наименование «Бугринский солодовенный завод Российского торгово-промышленного товарищества Ульман и Шевес» в Новониколаевске. Распорядителем завода являлся М.А. Шевес. Оптовый мюнхенский торговец Б. Ульман и австрийский подданный М.А. Шевес входили в компанию на правах полных товарищей с капиталом 65,8 тыс. руб. актива и 20 тыс. руб. пассива каждый. Срок действия фирмы определялся на 20 лет с возможностью продления договора. 4 февраля 1926 г. завод был включен в состав пивоваренного предприятия «Вена».

Согласно регламентации пивоваренных предприятий России (производство до 25 тыс. ведер пива в год — мелкие, от 25 до 50 тыс. — средние, от 50 тыс. — крупные), заводы Новониколаевска относились к мелким и средним. Лишь пивоваренный завод «Вена» считался крупным по производительности. Хотя в ассортимент их продукции входили несколько сортов пива, они мало различались, т. к. варились из одних и тех же материалов и не носили характера отдельного приготовления. Пиво выпускалось крепостью 3-4о, сбывалось в пивных лавках и других питейных заведениях города и окружающих его селах.

В конце 1913 г. вчерне заканчивалось строительство первого в городе довольно крупного винокуренного завода предпринимателем В.П. Злоказовым. Согласно постановлению Новониколаевской городской думы от 5 марта 1913 г., завод возводился на приобретенном в собственность земельном участке площадью 6,1 тыс. кв. саж., по соседству со складами «Товарищества Братья Нобель». По оценке городского архитектораинженера Ф.Ф. Раммана, стоимость заводских каменных и полукаменных зданий, деревянных жилых домов, складов и оборудования превысила 220 тыс. руб.

В соответствии с царскими указами от 11 июля и 9 декабря 1894 г. о введении в Российской империи казенной винной монополии (в Западной Сибири — с 1 июля 1902 г.), в Новониколаевске был сооружен по типовому проекту Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей Казенный винный склад (№ 5). Предприятие располагалось в Закаменской части города (ул. Трактовая), в двухэтажном каменном здании с подвальными помещениями, питалось электроэнергией собственных установок, имело водопровод. Стоимость его недвижимого имущества в 1906 г. оценивалось в 300 тыс. руб. Новониколаевский казенный винный склад относился к Томско-Семипалатинскому акцизному управлению, занимался розливом спирта, приобретенного у частных винокуренных заводов. По производительности он являлся одним из наиболее крупных казенных спиртохранилищ в Сибири, достигал в этом отношении уровня складов таких старых центров винокурения, как Киев, Курск, Пермь. Валовой выход его продукции в 1908 г. превысил сумму в 2 млн руб. В 1910 г. склад имел оборот в 344,7 тыс. ведер водки крепостью 40о. Потребности склада в сырье обеспечивались в основном западносибирскими винокуренными предприятиями, успешно развивающимися в условиях невыгодных поставок сибирского товарного хлеба за Урал. Кроме местного спирта склад завозил сырье из Европейской России, особенно в неурожайные годы. Так, в июне 1911 г. более 1 млн ведер спирта поступило из Виленской, Минской и Тамбовской губерний.

Новониколаевский казенный винный склад представлял собой довольно сложное механизированное производство с широким разделением труда, которое обеспечивали машинное, приемное, моечное, разливное, отпускное и другие отделения. В его техническое оборудование входил паровой двигатель (24 л.с.), два паровых насоса «Вортингтон» фирмы «Густав Лист» (Москва), производительностью 600 ведер в час каждый. Для очистки спирта были установлены рижские фильтры «Минут», посредством автоматических шприцов мылась стеклотара, чистая посуда подавалась под разлив при помощи транспортера, специальная машина наклеивала этикетки на бутылки. Вспомогательные для производства материалы склад получал главным образом из-за Урала, пробки поставляло Акционерное общество пробочной мануфактуры «Викандер и Ларсон», смолку — фирма И.А. Краузе из Варшавы. Средняя стоимость приготовления ведра спирта в 40о в 1904 г. составила 13,4 коп., в то время как по Томско-Семипалатинскому акцизному управлению превысила 15 коп. Для торговли водкой казна располагала в городе винными лавками, а также отправляла свою продукцию из Новониколаевска в другие населенные пункты Сибири. В 1908 г. в складе трудилось 82 постоянных рабочих и служащих, в 1912 г. — 66, в т.ч. около 13 процентов из них проработало более 5 лет, 35 процентов — свыше одного года.

Производством табачных изделий занималось предприятие крестьянина Рязанской губ. Е.М. Агеева. В 1908 г. оно преобразовалось в товарищество на вере, в которое кроме Е.М. Агеева (распорядитель) вошел на правах полного товарища крестьянин той же губернии И.П. Проскуряков. В составе предприятия находились перешедшие товариществу основное здание завода, каменная сушилка, деревянные постройки, расположенные на приобретенном в Вокзальной части города земельном участке площадью 100 кв. саж. Все три отделения табачного заведения были приспособлены для производства табака низших сортов и курительной махорки. В первые годы его работы выход готовой продукции в среднем не превышал 200 пуд. В 1911 г. товарищество выпустило тысячу пудов табачных изделий.

В начале ХХ в. в Новониколаевске имелось несколько небольших предприятий по обработке животного сырья. В 1902 г. томская мещанка Фицер получила разрешение на дальнейшее содержание вблизи пос. Новониколаевского салотопенно-мыловаренного заведения. На городском выгоне в 1905 г. находился такой же завод Администрации по делам купца Е.А. Жернакова. В 1913 г. работал холодным способом мыловаренный завод Е.И. Карагодиной (Закаменская часть), занимавший одноэтажное деревянное здание. Колбасное производство наладил мещанин С.Р. Соколовский, оно действовало с 1908 г. и было оснащено паровым двигателем в 6 л.с. Выпуском продукции занималось шесть рабочих, сумма производства 18 тыс. руб. в год. В 1907 г. функционировало два предприятия по обработке кожи с общей суммой производства 25 тыс. руб. при 13 рабочих, в 1912 г. — четыре (130 тыс. руб., 50 рабочих). Зачастую такого рода предприятия строились без разрешения местных властей и, как правило, без соблюдения санитарных норм. Так, в результате осмотра 29 октября 1911 г. кожевенных заводов мещанина М.С. Рухлякова и крестьянина Ф.Г. Жукова, расположенных на городском выгоне, местная ветеринарно-санитарная служба их закрыла.

Услуги по убою скота, клеймению и сушке кож, обработке кишок оказывала городская скотобойня. Основное здание бойни было построено в 1905 г., а в последующие годы сооружались пригоны (1906 г.), казармы (1908 г.) сараи (1910, 1913 гг.). В 1905 г. имущество предприятия оценивалось в 4,2 тыс. руб., в 1913 г. — 16,5 тыс. руб. В течение всего дореволюционного времени скотобойня работала безубыточно. Прибыль от ее операций возросла с 13,3 тыс. руб. в 1905 г. до 38,4 тыс. руб. в 1913 г.

Ко времени сооружения Сибирской железной дороги относится становление в Новониколаевске деревообрабатывающей промышленности. Паровая лесопилка управления дороги, открывшаяся на правом берегу Оби в 1895 г. как вспомогательное предприятие близ строившегося железнодорожного моста, располагалась на землях Кабинета и вскоре перешла в его ведомство. Пережив преобразование в лесопильный завод, оборудованный современной техникой, лесопилка превратилась в наиболее крупное деревообрабатывающее предприятие Томской губернии. Завод располагал разветвленной инфраструктурой: котельной с высокой дымовой трубой, мастерскими, складскими и служебными помещениями. Нить собственной железнодорожной ветки соединяла его с речной пристанью, открывавшей водный путь Оби для грузовых потоков. Устроенные со стороны города парадные ворота ограды были увенчаны вывеской «Лесопильный завод Алтайского округа».

Паровой двигатель мощностью 180 л.с. и другое техниче-ское оснащение завода позволяли выпускать пиломатериал высшего сорта как для местных нужд, так и на вывоз в Бийск, Каинск, Омск, Славгород и другие города, а с 1911 г. — и за границу. Накануне Первой мировой войны сумма производства предприятия достигала 260 тыс. руб. при 200 наемных рабочих. Постоянно действующий лесопильный завод Кабинета и самый значительный на Оби склад при нем служили регулятором цен строительных материалов и дров вплоть до 2 мая 1917 г., когда предприятие было уничтожено пожаром.

В Вокзальной части города, на берегу Оби, действовал довольно большой паровой лесопильный завод А.С. Чернышева. Он входил в число предприятий фирмы «Торговый дом Антона Савельевича Чернышева и Сыновья». Торговому дому принадлежали также паровая мельница в Новониколаевске, лесное недвижимое имение площадью свыше 1 тыс. дес. в Вологодской губ., паровая мельница на ст. Титово Сызрань-Вятской железной дороги, торфяные разработки в Пензенской губ., склады, дома и другое имущество. Кроме того, в Новониколаевске насчитывалось более десятка столярных заведений. Наиболее известной из них была механическая мастерская П. Быкова, оборудованная станками, ленточными и круглыми пилами, нефтяным двигателем. Владелец мастерской занимался производством строительных материалов, отделкой домов и магазинов.

В 1905 г. действовало 35 заводов (сараев) по производству красного кирпича, в 1912 г. — 41, на которых трудилось 890 рабочих. Они находились у глиняных и песчаных карьеров по течению р. Каменки, на площади свыше 14 тыс. кв. саж. Общая сумма производства заводов в 1910 г. превышала 142 тыс. руб. По количеству кирпичных предприятий и занятых на них рабочих Новониколаевск занимал первое место среди городов Томской губ., но по их производительности уступал Барнаулу и Томску. Вырабатывался в основном т. н. наливной кирпич плохого качества и более прочный «подпятный». Лучшие сорта завозились из Томска и даже из Санкт-Петербурга. Несмотря на высокую стоимость кирпича, его постоянно не хватало. В связи со строительством казарм и других объектов военного назначения Войсковая строительная комиссия в 1909 г. арендовала у города земельный участок для сооружения парового кирпичного завода. На 1 января 1914 г. завод был оснащен паровым котлом, двумя паровыми двигателями в 50 л.с., двигателем внутреннего сгорания, электромашиной иностранного производства, двумя кирпичеделательными машинами и другим оборудованием. Предприятие могло выпускать от 3,5 млн до 6 млн шт. кирпича в год. По завершении строительства военного городка завод перешел к полковнику в отставке Н.А. Цевловскому, а затем к его наследникам. В 1917 г. из-за недостатка топлива работу завода приостановили.

В 1910 г. был построен городской кирпичный завод, предназначенный для снабжения строительным материалом муниципальных объектов и сбыта. Он состоял из главных корпусов, пакгауза и кольцевой Гофманской печи с 18 камерами, рассчитанной на производство 3-6 млн шт. красного кирпича в год. При нормальной работе можно было обжечь до 10 тыс., при форсированной — до 20 тыс. шт. кирпича в сутки. Формировался кирпич вручную, полученный сырец тачками перевозился для сушки в сараи, расположенные вокруг печи. Выработка и сушка сырца производилась в теплое время года, примерно в течение 150 дней, обжиг — с 1 апреля по 1 января. Заготовка сырца сдавалась подрядчикам по установленному Новониколаевской городской управой образцу. Кирпич должен был вырабатываться из чистых глины и песка, отвечающих требованиям технических условий, с хорошей мялкой, не оставляющей после себя сухих компонентов, и резкой чистой формовки. Необходимые для работы станки, формы, столы, творила предоставлялись городской управой, а бочки для воды, песок, глину, водовозки, лошадей, рабочих обеспечивал подрядчик. По выработке сырец тачками перевозился для сушки в тесовые сараи, расположенные вокруг печи, и укладывался в елки. Высушенный кирпич транспортировался к Гофманской печи и сдавался администрации завода на обжиг. Ежегодно на заводе заготавливалось до 5 млн шт. сырца, а недостающее количество приобреталось у местных частных предпринимателей. Малопроизводительный ручной труд при формовке кирпича обусловливал недогрузку Гофманской печи. Для повышения ее производительности необходимы были механическая выделка сырца и искусственная сушка, что позволило бы вести работу круглый год, как это практиковалось на подобных предприятиях в Европейской России. За исключением 1916 г., предприятие работало с прибылью, составившей в 1913 г. сумму 33,4 тыс. руб.

Металлообрабатывающая промышленность Новониколаевска, не считая депо и мастерских железнодорожной станции Обь (Новониколаевск), ограничивалась предприятиями, поставлявшими свою продукцию в основном на местный рынок. Наиболее крупным из них был чугунолитейный завод товарищества «Труд», прошедший путь от небольшой мастерской в 1898 г., как указывалось в фирменном бланке от 19 сентября 1912 г., до предприятия фабричного типа в 1904 г. Его владельцы — мещане г. Балахны В.М. Глотов и А.Б. Гардашников — 18 мая 1905 г. учредили товарищество механического завода «Труд», а 28 апреля 1906 г. подали прошение Томскому губернатору о разрешении открытия операций завода на арендованных у Кабинета участках земли за р. Каменкой, по Трактовой улице. К этому времени фирма возвела все надлежащие постройки, выписала необходимые машины и оборудование, подготовив завод к «правильному функционированию».

7 июня 1906 г. Новониколаевское городское общественное управление выдало удостоверение о «неимении препятствий к строительству означенного завода» при условии, если арендуемый участок перейдет в собственность города, то просители обязаны войти в соглашение с ним о дальнейшей аренде, а если согласия не последует, то владельцы завода должны «бесспорно очистить участок». 12 июня 1906 г. томское губернское управление сделало предписание за № 4382 об осмотре завода. 25 сентября того же года прибывший из Томска на средства предприятия губернский инженер Хомич в присутствии местного участкового врача осмотрел завод и нашел, что он отвечает своему назначению. Одобренный на основе этого заключения Строительным отделением губернского управления проект завода был выдан его владельцам.

Чугунное и медное литье, производство валов и шкивов для трансмиссий, ремонт насосов, паровых, нефтяных двигателей были налажены и на механическом чугунолитейном заводе, принадлежавшем выходцу из Екатеринославской губернии Я.С. Петерсу и прусскому подданному Э.К. Верману. В 1909 г. функционировала также техническая мастерская техника-строителя МВД И.И. Верезубова, преобразованная в 1911 г. в «Алтайское технико-промышленное товарищество» (основной капитал 5 тыс. руб.) с целью оборудования фабрик и заводов, выполнения заказов, связанных с электричеством, водопроводом, отоплением, канализацией, поставкой строительных материалов. С конца 1911 г. на его основе образовалось товарищество на вере «Сибирь», занимавшееся подрядами, поставками, торговлей и другими операциями.

Основанное в 1912 г. Промышленное трудовое товарищество «Дельфин» (основной капитал 5 тыс. руб.) специализировалось в сфере строительных и гидротехнических работ, оборудования, ремонта и эксплуатации фабрик и заводов. В ноябре 1914 г. было учреждено товарищество «В. Осипов, Г. Фомин, Н. Дорогов и И. Рыбин» под фирмой «Сибирское товарищество железобетонных строительных работ» (складочный капитал по 300 руб.), занимавшееся строительными подрядами. В 1912 г. действовало механическое заведение крестьянина Самарской губ. С.Н. Хавкина по производству веялок и молотилок. 4 сентября 1914 г. оно преобразовалось в товарищество на вере под фирмой «Торговый дом С.Н. Хавкина и Ко» с целью изготовления и торговли машинами и другими товарами. Складочный капитал товарищества определялся в 8 тыс. руб., срок его действия не ограничивался.

Начиная с 1908 г., городское самоуправление поднимало вопрос о сооружении муниципальной электростанции. Вскоре появился первый проект, составленный акционерным обществом «Вольта» (электротехнический завод в г. Ревеле), но город не располагал достаточными средствами, и строительство пришлось отложить. Лишь в 1911—1912 гг. удалось оборудовать небольшую электростанцию стоимостью 110 тыс. руб. 25 декабря 1912 г. электростанция была принята в эксплуатацию. В личный состав служащих входили машинист и два помощника, три мастера, помощник, по два кочегара и счетовода, чертежник и мастеровой. Оборудованием электростанции и ее работой руководил инженер М.А. Шиша, машинистом долгое время трудился Г.Н. Штарк.

Первая мировая война повлияла на все сферы промышленного производства Новониколаевска. Пафос ура-патриотизма, подогреваемый развернувшейся с началом военных действий против Германии официальной пропагандистской кампанией «в защиту царя и Отечества», вскоре омрачился призывом ополченцев в армию, мобилизацией лошадей, ростом цен на сырье, топливо и рабочие руки, острым дефицитом квалифицированных кадров. Негативно сказывались дестабилизация товарного рынка, неурегулированность закупок для армии, ограничения в транспортировке частных грузов по железной дороге, а затем расстройство путей сообщения. Война вызвала нарушение и без того ограниченных финансовых средств, что существенно сказалось на инвестировании промышленности, привела к продовольственному и топливному кризису.

В отличие от довоенного времени, промышленность Новониколаевска работала не только для нужд гражданского населения, но и многократно увеличила свои поставки военному интендантству. Как и ранее, ведущую роль сохраняло за собой высокоразвитое мукомольное производство, дававшее примерно три четверти стоимости всей промышленной продукции города. По данным городской управы, в 1914—1917 гг. в Новониколаевске действовало от 9 до 12 паровых крупчатных, ветряных и водяных мельниц с общей суммой производства 5,4 млн руб. в 1914 г. и 4,4 млн руб. в 1917 г. При этом на долю паровых мельниц приходилось соответственно 85,7 процента и 99 процентов валовой продукции мукомольной промышленности.

Первый год войны был для мукомолов Новониколаевска относительно благополучным. Чистый сбор хлебов в Томской губ. в 1914 г. составил 263,5 млн пуд., что превысило урожай 1913 г. на 81,2 млн пуд. Это позволило сосредоточить в городе до 13 млн пуд. зерна и выработать 9 млн пуд. муки. В засушливый 1915 г. удалось закупить 8,8 млн пуд. хлеба, в т.ч. на пристанях — 3,8 млн, в Новониколаевске — 2,8 млн, на станциях Омской железной дороги — 2 млн, Алтайской — 108 тыс. пуд. С учетом производительности близлежащих сел (Бугры, Бердское, Дубровино) мельницы Новониколаевского района перемололи более 12 млн пуд. зерна, что составило 50 процентов от производительности мукомольных предприятий Томской губ. В том же году новониколаевские мукомолы продали 7,6 млн пуд. муки, из них 1,7 млн пуд. — в Томской губ., 1,2 млн пуд. отгрузили по железной дороге в западном направлении, 4,6 млн пуд. (60 процентов) — в восточном.

Жизнедеятельность крупных мукомольных предприятий, нуждавшихся в силу структуры своего капитала и организационных условий производства в наличии больших оборотных средств, как и в предвоенные годы, поддерживалась льготным кредитованием местных отделений частных банков. Финансируя и поставщиков хлеба, банки фактически поставили под свой контроль мукомольную промышленность города. Так, при участии Петербургского Международного банка создавалась «Алтайская фабрично-промышленная компания». С 15 ноября 1913 г. ее крупным пайщиком (220 тыс. руб.) являлся Русско-Азиатский банк. В 1914 г. банк получил контрольный пакет акций компании, а его представители И.К. Пименов и Н.Д. Буяновский входили в состав правления. Управляющий Новониколаевским отделением банка Н.А. Туркин в 1914—1915 гг. состоял директором-распорядителем «Алтайской фабрично-промышленной компании» и одновременно являлся председателем Администрации по делам «Южно-Алтайской мукомольной компании». К началу войны под контроль банка попало «Новониколаевское крупчатно-мукомольное товарищество». Отечественные банки способствовали проникновению в промышленность города иностранного капитала в силу высокого содержания его в основных капиталах банков. В Русско-Азиатском банке, к примеру, зарубежный капитал (преимущественно французский) занимал 75 процентов, в Сибирском торговом банке — 27 процентов.

Относительно устойчивое положение мукомольной промышленности в немалой степени сохранялось благодаря переходу к акционированию капиталов и созданию тем самым более капиталоемких предприятий. В 1914 г. преобразовалась в акционерное общество «Алтайская фабрично-промышленная компания», начав свою деятельность 1 января 1915 г., с основным капиталом в 1 млн руб., а в 1916 г. удвоив его. Важную роль в коммерческих операциях мукомолов и банков играла Новониколаевская товарная биржа, занимавшаяся в основном скупкой хлеба и вопросами регулирования железнодорожных тарифов на перевозку хлебных грузов. Промышленно-финансовая элита возглавляла деятельность биржевого комитета. Так, в 1915 г. в его состав входили представители банков и мукомолы: И.К. Пименов (председатель), А.С. Чернышев (заместитель), старшины Т.И. Беляков, И.Д. Иванов, В.И. Жернаков, А.И. Каган, А.И. Монасевич, К.Я. Поляков, Н.А. Туркин и др. Комитет опирался в своей деятельности на биржевое общество, насчитывавшее в 1916 г. 90 членов. В 1913 г. через биржу прошло 841 тыс. пуд. хлеба, в 1914 г. — 1564 тыс., в 1915 г. — 6968 тыс. пуд.

Высокий уровень концентрации промышленного и банковского капитала еще накануне войны создал предпосылки для объединения усилий крупных предприятий по монополизации производства и сбыта хлебной продукции. 14 марта 1914 г. владельцы мельниц «Алтайской фабрично-промышленной компании», «Новониколаевского крупчатно-мукомольного товарищества», Администрации по делам «Южно-Алтайской мукомольной компании» учредили товарищество «Торговый дом М. Жарков, Г. Степашкин и Ко» под фирмой «Алтайские мукомолы». В задачи синдиката входило уменьшение операционных расходов за счет сокращения районных доверенных, затрат на содержание контор, а главное — «уничтожить существующую конкуренцию и стремительно рассовать возможно больше крупчатки». Товарищество планировало заниматься торговлей различными товарами в России и за границей, исполнением торгово-промышленных поручений, казенных подрядов и поставок, ведением торговых и промышленных операций.

Действуя «по общему плану», предприниматели установили повышенные цены на муку и отруби. Выгодность сделки была очевидна. Чистая прибыль только «Алтайской фабрично-промышленной компании», по ее отчетным данным за 1915 г., составила без малого 286 тыс. руб., или 29 процентов по отношению к основному капиталу. В конце 1915 г. синдикат распался. Рост цен на продукты питания, огромный спрос на муку сделали его функции излишними. Контора торгового дома «Алтайские мукомолы» уведомила Новониколаевскую городскую управу, что согласно постановлению общего собрания участников торгового дома, состоявшегося 25 ноября, торговый дом под фирмой «Алтайские мукомолы» ликвидируется и больше не существует». По поводу этого события московская газета «Коммерческий телеграф» (1915, 30 дек.) вскоре писала, что синдикат выполнил свою задачу: «диктовал цены на муку и отруби, предписывал условия покупателям и вообще являлся господином новониколаевского и восточно-сибирского хлебного рынка».

Немалые прибыли мукомолам приносили военные заказы, которые они получали при посредничестве созданного в 1915 г. в Новониколаевске Военно-промышленного комитета (ВПК). Как и другие ВПК, учреждавшиеся в России с мая 1915 г. городскими думами и биржевыми комитетами, Новониколаевский стремился привлечь местную промышленность к снабжению армии вооружением, амуницией и продовольствием, расширить существующие предприятия и построить новые. Так, Акционерное общество «Алтайская фабрично-промышленная компания» в 1915 г. поставило для нужд российской и сербской армий пшеничную муку на 608,2 тыс. руб., или 22,2 процента от стоимости произведенной им годовой продукции. Кроме того, фирма выполнила заказ по заготовке 518 тыс. пуд. овса на 523 тыс. руб., из них пересушила 80,9 тыс. пуд.

Владелец мукомольной мельницы и крупорушки С.Н. Белогорлов в том же году поставил Омскому интендантству 456 тыс. пуд. продовольственных продуктов, в т.ч. 216 тыс. пуд. крупы. В 1916 г. он принял заказ того же интендантства на поставку 255 тыс. пуд. продуктов. Предприятия участвовали также в продовольственных заготовках Новониколаевского городского управления для нужд местного населения. Акционерное общество «Алтайская фабрично-промышленная компания» выразило согласие отпустить в 1915 г. более 61 тыс. пуд. крупчатки, Торговый дом «Антон Савельевич Чернышев и Сыновья» перемолол городскому управлению 64,5 тыс. пуд. зерна и согласился на поставку 7,2 тыс. пуд. муки. Военные и городские заказы выполняла также Администрация по делам «Южно-Алтайской мукомольной компании».

Однако охватывающий Россию хозяйственный кризис неумолимо втягивал мукомольную отрасль в свою орбиту. По данным, собранным Советом съездов мукомолов на 1 июня 1915 г. для выяснения «нужд мукомольной промышленности в связи с продовольствием населения», из присланных ответов по 501 наиболее крупной мельнице страны (I-V разряд) на 117 полностью отсутствовали запасы пшеницы. Для ежемесячного обеспечения предприятий зерном по запросам мукомолов необходимо было иметь 5573 вагона, для погрузки муки — 8127, для немедленной доставки топлива — 1244 вагона. Запасы мешков под муку на мельницах составляли 11 млн шт., а до 1 июня 1916 г. (годовой производственный цикл) требовалось 54,2 млн шт. В результате призыва в ополчение квалифицированных рабочих и служащих — крупчатников, машинистов — последовала замена их женщинами и подростками, что привело к порче и поломкам машин, увеличению числа несчастных случаев, работе в одну смену, а в итоге — к ухудшению качества муки.

Мукомолы считали жизненно важной необходимостью урегулирование цен на мешки, топливо, освобождение мельниц от реквизиции мешков, квалифицированных рабочих и служащих — от призыва в армию и многое другое. В случае несоблюдения этих условий, по сообщениям предпринимателей, большинству мельниц «грозило полное прекращение деятельности».

От 70 до 100 процентов наличных запасов зерна, муки и топлива в Томской губ., 614 из 716 рабочих сосредоточилось на мельницах новониколаевских фирм — Акционерного общества «Алтайской фабрично-промышленной компании», «Новониколаевского крупчатно-мукомольного товарищества» и Администрации по делам «Южно-Алтайской мукомольной компании», в т.ч. 4,2 млн пуд. пшеницы, 209,6 тыс. мешков муки, 89,7 тыс. пуд. каменного угля, 156,5 тыс. джутовых мешков под муку. Тем не менее положение с сырьем, топливом, рабочей силой было тяжелым. С осени 1916 г. нехватка зерна увеличилась в связи с неурожаем в основном хлебопроизводящем районе — Томской губернии. Из-за неумелого обращения новых рабочих с машинами произошли несчастные случаи на мельнице Акционерного общества «Алтайская фабрично-промышленная компания». После опубликования в марте 1915 г. правительственного разрешения использовать труд военнопленных на частных предприятиях только на мельнице «Новониколаевского крупчатно-мукомольного товарищества» трудилось 200 военнопленных. Однако предпринятые меры не привели к кардинальным позитивным изменениям. В телеграмме на имя министра торговли и промышленности от 16 ноября 1916 г. Новониколаевский биржевой комитет писал о том, что шесть мельниц города уже второй месяц стоят, а на остальных зерна хватит на время от двух недель до двух месяцев.

Согласно анкетным сообщениям мукомолов о наличных запасах зерна, муки и топлива на 15 ноября 1917 г. и об условиях работы мельниц, мукомольная промышленность Сибири погружалась в глубочайший кризис, преодолеть который не удалось даже с введением закона о разверстке зерна по твердым ценам.

Владельцы Торгового дома «Антон Савельевич Чернышев и Сыновья» в анкете сообщали, что «закупки зерна агентами нет. Влияние нового хлебного закона о разверстке незаметно. Мельница стоит с 27 сентября» (1917 г.). 23 декабря того же года остановилось самое мощное мукомольное предприятие — мельница Акционерного общества «Алтайская фабрично-промышленная компания», увеличившая за военное время свою производительность до 15 тыс. пуд в сутки. Одновременно прекратила работу мельница Администрации по делам «Южно-Алтайской мукомольной компании». На грани остановки находилось предприятие «Новониколаевского крупчатно-мукомольного товарищества» с перемолом 5 тыс. пуд. в сутки, имевшее запасы зерна на трое суток, топлива — на шесть суток. Более того, в конце 1917 г. деревянное здание мельницы сгорело. 2 мая 1919 г. новониколаевское городское управление разрешило товариществу дальнейшую аренду земли сроком на 24 года для постройки и эксплуатации несгораемой мельницы, с правом продолжения аренды на 12 лет, платой за аренду по 1 руб. 50 коп. с квадратной сажени и повышением ее на 25 процентов через каждые 6 лет.

Попытки правительства урегулировать хлебный рынок посредством созданного особого совещания по снабжению зерном не принесла желаемых результатов. В условиях хозяйственной разрухи, расстройства транспорта его уполномоченные, по отзывам мукомолов, мало или совсем не содействовали усилению подвоза хлеба. Агенты мельниц испытывали жесткую конкуренцию со стороны военного интендантства, кредитных товариществ, кооперативов, с начала войны включивших в круг своей деятельности хлебозаготовительные операции.

С большим напряжением усилий действовал Военно-сухарный завод, работавший в три смены. По сравнению с довоенным временем существенно возросла его производительность. Если в 1913 г. перемол заводской мельницы составил 169 тыс. пуд., то в 1916 г. — 631,1 тыс. пуд., или увеличился более чем в три раза. Печи в течение суток выпекали 1,2 тыс. пуд. хлеба, сухаросушилка приготавливала 500 пуд. сухарей. Численность же служащих к 1 января 1916 г. увеличилась до 258 чел., или относительно 1903 г. на 23 процента.

По мере расширения внутреннего потребительского рынка в результате естественного прироста населения, притока беженцев, раненых воинов, военнопленных местная промышленность не справлялась с предъявленным спросом на печеный хлеб и наращивала его выпуск не столько за счет повышения производительности предприятий, сколько путем учредительства новых заведений.

В 1914 г. в Новониколаевске насчитывалось 19 кондитерских и хлебопекарен с общей суммой производства 61,8 тыс. руб. при 134 рабочих, в 1916 г. соответственно 29, 644,5 и 157. Они находились как в единоличном, так и в паевом владении. Так, 17 ноября 1915 г. крестьянин Пензенской губернии С.Ф. Акчурин и крестьянин Томской губернии О. Манискар учредили полное товарищество «Акчурин и Ко» под фирмой «Рижская хлебопекарня» со складочным капиталом в 1050 руб.

После закрытия казенной винной монополии и введения «сухого» закона в годы Первой мировой войны в тяжелом положении оказался винокуренный завод В.П. Злоказова. Реализация его продукции была очень ограниченной, производилась только для технических нужд, медицинских целей и в исключительных случаях для питья. Ввиду сохранения старых запасов спирта и изменения адреса его основного назначения постепенно превращался в оптовое предприятие Новониколаевский казенный винный склад.

Затруднения в поставках табачных изделий из Европей-ской России и вместе с тем возросший спрос обусловили создание в Новониколаевске крупного табачного предприятия. 11 октября 1917 г. открыло свои действия «Сибирское табачное товарищество» на вере с целью постройки и эксплуатации табачно-махорочной фабрики, производства табачных изделий из легких турецких табаков, устройства соответствующих плантаций и занятий другими видами промышленности и торговли. Учредителями товарищества являлись видные новониколаевские предприниматели А.Г. Беседин, В.И. Жернаков, Н.М. Кетов, А.Я. Посохин, Д.А. Тельканов, Р.С. Шалль со складочным капиталом 300 тыс. руб., распорядительные функции исполнял А.Г. Беседин.

Массовая заготовка мяса, кожи для нужд армии и тыла потребовала целой сети соответствующих сооружений: боен, холодильников, кожзаводов. С началом войны Западная Сибирь лишилась главного поставщика высококачественных кож — Пермской и Вятской губерний, что вместе с военными заказами вызвало рост местной кожевенной промышленности. По данным переписи 1920 г., в Новониколаевском округе насчитывалось 109 относительно крупных предприятий с общей производительностью 145 тыс. кож, что более чем в три раза превышало довоенные показатели. Кожевенные заводы в Новониколаевске в 1914 г. работали с суммой производства 25,7 тыс. руб., в 1915 г. — 320,0, в 1916 г. — 200,9, в 1917 г. — 90,0 тыс. руб.

Со второй половины 1915 г. по инициативе и при содействии Военно-промышленного комитета началось строительство самого крупного в городе в досоветское время кожевенного завода фабричного типа с выпуском до 50 тыс. кож в год. Его продукция всецело предназначалась для нужд армии. Кожевенный рынок страны, пришедший к этому времени в дезорганизованное состояние, не удовлетворял спроса на солдатские сапоги и другую амуницию. С 15 марта 1915 г. были понижены технические условия на поставку кож интендантству. Кризис еще более обозначился к концу 1916 г., вследствие чего последовало решение Главного интендантского управления о переходе с 1 января 1917 г. к пошиву вместо солдатских сапог полусапог облегченного типа с ежемесячной потребностью 1 млн пар, доведенной потом до 1,3 млн пар.

Кожевенное предприятие в Новониколаевске создавалось на паевых началах с минимальным паем не менее 100 руб. Возглавлял стройку купец З.Г. Крюков — бывший подрядчик на сооружении Сибирской железной дороги, а в 1905—1907 гг. — городской староста в Новониколаевске. К сентябрю 1915 г. капитал пайщиков составил сумму в 170 тыс. руб., к октябрю 1917 г. — 700 тыс. руб.

Организационно предприятие оформилось 25 февраля 1916 г., когда в Новониколаевске был зарегистрирован торговый дом «З.Г. Крюков и Ко» под фирмой «Кожевенное товарищество 1915 г.». Завод располагался на приобретенном у города в собственность земельном участке площадью 9 дес. в районе р. Первой Ельцовки. В его техническое оснащение входили современные машины и оборудование: паровой двигатель (40 л.с.), динамо-машина, электродвигатель, пять барабанов для дубления кож, 50 чанов, 47 чанов для золки и смягчения. Производством руководили управляющий, инженер и два мастера. В 1917 г. на заводе трудилось 52 рабочих.

В 1917 г. в Новониколаевске насчитывалось 25 шорных, сапожных и шубных мастерских. За годы войны их численность выросла в пять раз. Значительная часть заведений работала по заказам местного ВПК. Согласно контракту от 23 декабря 1915 г., шорные мастерские А.Ф. Гужова, М.И. Гробова и Ко, Братьев Тикуновых, шорная мастерская и кожевенный завод З.И. Шамовского поставляли на оборону от 77 до 100 процентов своей продукции (парная дышловая, обозная упряжь).

В обстановке скученности населения, страдавшего от недоедания, падения жизненного уровня в целом, сопровождавшихся ухудшением санитарного состояния города, недостатком больниц и медикаментов, едва ли не на первый план выдвинулась проблема моющих средств. В довоенное время мыло в основном завозилось из Москвы и Казани, с нарушением традиционных поставок образовавшаяся ниша стала заполняться местным производством. Количество мыловаренных заводов в Новониколаевске увеличилось с пяти в 1913 г. до семи в 1916 г. Предприятия работали как единолично, так и на паевых началах. Одно из них было учреждено местным городским управлением. В сентябре 1916 г. получил разрешение на возведение деревянного здания под мыловаренный завод Н.А. Адрианов, в октябре того же года Томское губернское управление утвердило план строительства каменного здания Торгового дома «Д.С. Унжин, И.Г. Максимов, И.Д. Жильцов и Ко» по производству простого и парфюмерного мыла, в декабре — братьям А. и Т. Шеиным. Последний был рассчитан на выпуск 70 тыс. пуд. мыла в год, имел два варочных котла, 15 рабочих и одного мастера.

По мере продолжения войны работа металлообрабатывающих предприятий города все больше осложнялась недостатком топлива и металла. В результате изучения вопроса о расходе черных металлов в стране Комитетом по делам металлургической промышленности при Особом совещании по обороне государства выявилась крайняя необходимость сокращения производства и потребления кровельного железа. 29 апреля 1916 г. Томское губернское управление направило циркуляр городским головам, старостам, полицмейстерам и уездным исправникам губернии, в котором просило принять «самые решительные меры к сокращению расходов металлов» для строительных нужд. В крайнем случае разрешалось употреблять железо второго и третьего сортов, непригодное для изготовления предметов обороны. По мнению названного комитета, изложенного на заседании Особого совещания по обороне государства 14 мая 1916 г., металлургическая промышленность России могла удовлетворить потребности металлообрабатывающих предприятий не более чем на две трети.

В годы Первой мировой войны завод «Труд» перешел к работе на акционерных началах. Чтобы привлечь большее число пайщиков, владельцы завода Торгового дома «И.Я. Гордеев, В.М. Глотов, И.Ф. Костин и Ко» снизили вклад на пай с 3 тыс. руб. до 100 руб. Кроме традиционной для него продукции завод производил земледельческие машины и детали машин. Согласно контракту, заключенному с Новониколаевским ВПК 1 февраля 1916 г., предприятие выполняло военные заказы по изготовлению снарядов к 9-сантиметровым бомбометам германского образца, подковы и снаряды. Из общего числа рабочих 47 чел. на оборону трудились 24 человека или 51 процент рабочих.

Образовавшееся в Новониколаевске в 1916 г. на акционерных началах общество «Энергия» предприняло попытки использовать предприятие Я.С. Вермана и Э.К. Петерса для работы на оборону. По данным на 20 апреля 1917 г., общество именовалось «Торговый дом К.Ф. Пахтусов, В.В. Баженов и компания» под фирмой «Товарищество механического чугуно-литейного завода «Энергия» в городе Новониколаевске». С 1 августа того же года все дела торгового дома перешли «Алтайскому акционерному обществу сельского хозяйства, промышленности и торговли».

Поставки для нужд обороны осуществляли и предприятия Новониколаевского городского управления: электростанция, кирпичный завод, каменоломни, скотобойня, дровяной и угольный склады, продовольственный магазин и др. Из выработанных в 1915 г. городской электростанцией 269, 2 тыс. кВт электроэнергии 25,9 тыс. кВт было отпущено военному ведомству. Для дальнейшего обслуживания воинских госпиталей, бараков и казарм электростанцию мощностью в 15 тыс. лампочек пришлось усилить локомобилем Мальцовского завода (140 л.с.) и генератором фирмы Браун Бовере (75 KVA) производства 1898 г. Это позволило довести количество потребительских лампочек до 20 тыс. шт., а подключение абонентов с 540 в 1914 г. до 973 в 1917 г., запланировать к отпуску военному ведомству в 1916 г. 30 тыс. кВт. Последующее присоединение к сети воинских частей и учреждений, выполнявших военные заказы, привело к перегрузке сети и необходимости скорейшего приобретения еще одного локомобиля мощностью 120-150 л.с. (генератор имелся на городском складе), что вместе с соответствующей пристройкой здания, стоимостью дымохода, паро- и водопривода могло обойтись в солидную сумму. Попытки города «исходотайствовать у военного ведомства субсидию на ремонт станции и приведения ее в надлежащее состояние» не увенчалась успехом, поскольку оно само испытывало недостаток финансовых средств.

В 1916 г. Новониколаевское городское управление планировало выработать 4 млн шт. кирпича, из них 3,8 млн передать на строительство Дома инвалидов для увечных и раненых воинов (1 млн), дезинфекционной пароформалиновой камеры военного ведомства (0,8 тыс.), заразного барака и концентрационного лагеря (1,9 млн). Предполагалось также заготовить на городских каменоломнях 2 тыс. саж.3 бутового камня на постройку названных объектов и мощение подъездного пути к военным казармам. Кроме того городское управление выразило согласие на поставку для армии 15 млн коробок мясных консервов по цене 37 коп. за коробку, что составляло сумму в 5,5 млн руб., проектировало постройку городского завода по переработке до 100 тыс. пуд. животных остатков бойни стоимостью 26-50 тыс. руб. для выработки желтой кровяной соли, применявшейся в производстве удушливых газов.

Влиянию Первой мировой войны подверглась мелкая обрабатывающая промышленность и промыслы. По данным Новониколаевской городской управы, в предвоенные годы численность городского населения, занятого ремеслом, динамично возрастала. В 1909 г. в 26 видах ремесел трудилось 1097 человек, в 1911 г. — 3045, в 1913 г. — 4081 человек. В первый же год войны количество ремесленников сократилось до 2184, или на 46,5 процента по сравнению с 1913 г., в 1916 г. — до 1239 (69,7 процента). Особенно заметным был спад в сферах, требующих мужскую рабочую силу. Так, в 1914 г. численность кровельщиков составила 37,8 процента от показателей 1913 г., экипажных мастеров — 57, каменщиков и печников — 54,3, шорников — 41,9, пимокатов — 17 процентов. Более чем в два раза сократилось число кустарей. Такая же ситуация сложилась и у промысловых хозяйств, которых в 1913 г. насчитывалось 828, а в 1917 г. — 202.

Однако к 1917 г., когда продовольственный, топливносырьевой кризис привел к остановке крупных предприятий Новониколаевска, ремесло стало той соломиной, ухватившись за которую, можно было выжить. Общее количество ремесленников в городе приблизилось к довоенным показателям и составило 4 тыс. чел. Наиболее востребованными оказались столяры, плотники, шорники, сапожники, портные и хлебники.

В годы Первой мировой войны Новониколаевская городская дума неоднократно обращалась в Министерство торговли и промышленности с просьбой избрать Новониколаевск местом для шерстопрядильных, ситцевых фабрик и кожевенных заведений, эвакуированных из Западного и Юго-Западного краев. В целях развития местной кустарной промышленности и снабжения населения соответствующими товарами установились контакты с Вятским губернским земством об открытии в 1915 г. в Новониколаевске его отделения, подобно работавшему магазину этого земства в Омске.

В 1915 г. приступила к сооружению в Новониколаевске большого оптового склада для своих товаров Богородско-Глуховская текстильная мануфактура. Эвакуация же промышленных заведений в Новониколаевск не состоялась: в городе не было свободных зданий под их размещение, необходимых квалифицированных рабочих, сдерживала и высокая арендная плата за землю. В течение двух десятилетий аренда городской земли под фабрично-заводские предприятия поднялась с 7 до 80 коп., а в Сосновской даче — до 1 руб. за кв. саж. «Не говоря уже о том, что арендаторы ничем не ограничены от произвола собственника, — писал в газете «Алтайское дело» за 2 апреля 1916 г. член городской управы П. Майлов, — они не могут ни заложить своего имущества, ни вообще распорядиться по своему желанию и лишены кредита, соответствующего ценности осуществленного ими предприятия». С 1913 по 1917 гг. количество промышленных заведений в Новониколаевске и их сумма производства увеличились примерно на 25 процентов. Более половины суммы производства приходилось на паровые мукомольные мельницы, 25 процентов — на лесопильные заводы, 9,4 процента — на механические предприятия.


[править] 3

История промышленности Сибири вообще и Новониколаевска в частности неразрывно связана с историей транспорта, и главным образом, со строительством Великой Сибирской железной дороги. Железная дорога сама по себе явилась совершенно новой и грандиозной по своим масштабам отраслью сибирской экономики.

На заседаниях специально созданной Комиссии по вопросу о железной дороге через всю Сибирь Императорского Русского технического общества обсуждались возможности использования североамериканского опыта. Русские специалисты высоко оценили метод быстрой укладки правильно нивелированного и достаточно защищенного сплошного рельса, после чего устранение недоделок и постепенное улучшение линии обеспечивала служба безопасности. Огромные лесные богатства Сибири позволяли широко использовать в работах деревянные материалы, как это практиковалось в Америке. Члены Комиссии предлагали строить эстакады и виадуки вместо устройства высоких и дорогих насыпей, создавать деревянные ограждения от снежных заносов, увеличить количество укладываемых шпал на версту пути, соответственно уменьшив вес рельсов и т.п. Но самые большие проблемы при сооружении Транссиба возникали из-за необходимости преодолеть многочисленные водные преграды: крупные реки Иртыш, Обь, Енисей, бесчисленные мелкие речки, болота. В этом вопросе зарубежный опыт был малоэффективен. В Америке на больших реках предпочитали не строить высоких мостов, заменяя их паромами или временными переправами. Для природных условий Сибири, а также целей, поставленных перед Транссибом, это не подходило. К тому же, американские постройки не могли служить образцом, так как по сведениям печати за десять лет с 1878 по 1888 гг. в Соединенных Штатах под тяжестью проходивших поездов обрушился 251 мост, то есть эти сооружения рушились от того, для чего они были предназначены. Оставалось привлечь все имевшиеся знания о Сибири и выработать самостоятельное решение о способе пересечения рек. Вся стратегия проектирования и сооружения Транссиба была тесно увязана с условиями российской действительности, а не являлась догматическим переносом чужих достижений. Железнодорожный мост через Обь — один из первых в России консольных мостов, пролеты которого были перекрыты металлическими конструкциями консольно-балочного типа, изготовленными на Воткинском заводе. Автор проекта моста — Н.А. Белелюбский — разработал способ быстрой замены деревянных конструкций мостов металлическими без остановки движения, сконструировал свободно опирающиеся поперечные балки с устройством при них в горизонтальных связях особых распорок («русский способ»), создал методику расчета загруженности мостов поездами и т.д.

Несмотря на существенное различие социально-экономических, исторических и других факторов, не дававших нашей стране преимущества перед Америкой, Великая Сибирская железная дорога была построена в специфических для России условиях. Перенос зарубежного опыта можно проследить по трем направлениям: в технической стороне строительства, организации изучения Сибири, колонизации прилежащих местностей. При строительстве учитывались природно-климатические особенности Сибири, принималась во внимание специфика социально-экономических факторов, а именно: дорогу строило государство, причем доминировали военно-политические мотивы. Н.П. Меженинов — начальник строительства Среднесибирского участка железной дороги, в 1889 г. выезжал в США для изучения опыта сооружения железных дорог.

При очевидных плюсах проекта: возможности привлечения отечественных и иностранных капиталов, удешевления проезда и создания условий для ускоренного освоения Сибири и др., существовал определенный риск. Особенность строительства состояла в том, что длиннейшая в мире магистраль пересекала недостаточно изученную, малоосвоенную территорию. Неясным был вопрос о рентабельности магистрали. При отсутствии грузов расходы по содержанию Транссиба могли превысить доходы от эксплуатации. Уже на стадии проектирования имелся в виду вариант, когда в течение какого-то времени, не столько дорога служила бы краю, сколько наоборот.

Современники писали, после постройки Великой китай-ской стены человеческие руки не создавали более грандиозного сооружения, чем Транссибирская железнодорожная магистраль. «После открытия Америки и сооружения Суэцкого канала история не отмечала события более выдающегося и более богатого прямыми и косвенными последствиями, чем постройка Сибирской железной дороги».

30 апреля 1893 г. для строительства железнодорожного моста через Обь близ устья Каменки прибыл первый отряд мостостроителей — квалифицированных рабочих, инженеров и техников, участвовавших в возведении Самаро-Златоустовской железной дороги. Работы по сооружению Западносибирской железной дороги, начатые в июне 1893 г., имевшие плановый срок окончания 1 января 1897 г., «выполнялись настолько успешно, что временное движение поездов с перевозкой пассажиров, частных и казенных грузов было возможно открыть: 1) от Челябинска до Кургана на протяжении 241 версты с 24 октября 1893 г.; 2) от Кургана до Омска на протяжении 550 верст с 1 сентября 1894 г. и 3) от Омска до реки Оби на протяжении 582 верст с 1 сентября 1895 г.».

Самым крупным предприятием в Новониколаевске считалось местное железнодорожное депо с мастерскими. В Сибири, где промышленность была развита слабо, железнодорожные депо имели особое значение.

Выгодное расположение города, быстрый рост его торговли и промышленности определили столь же быстрое развитие транспорта в нем. Грузооборот железной дороги увеличился с 1,8 млн пудов в 1897 до 11,2 млн пудов (в два раза больше грузооборота Томска или Красноярска) в 1907. Резкое возрастание перевозок приходится на 1901—1902 гг. Это связано с доставкой хлеба в неурожайные годы из Европейской России на Алтай. В 1905—1906 гг., во время окончания русско-японской войны, когда перебрасывались войска из Манчжурии в центральные районы, также отмечается увеличение числа перевозок. В 1910 г. грузооборот увеличился до 20 млн, а перед Первой мировой войной достиг 35,5 млн пудов. Это составило более 11 процентов грузооборота всей Сибирской магистрали от ст. Иннокентьевской до Челябинска. От 1/3 до половины всех грузов составлял хлеб. Большая доля его в Новониколаевске перемалывалась на муку, а затем по железной дороге отправлялась дальше. С 1908 по 1912 г. здесь перерабатывалось в среднем по 8,5 млн пудов зерна, отправлялось из города около 5 млн пудов хлебных грузов, а в 1912 г. вывоз превысил 12 млн пудов. И, хотя в военный 1914 год отправление хлеба снизилось до 7246 тыс. пудов, первенство по-прежнему оставалось за Новониколаевском. За ним следовали Челябинск, отправивший 2294 тыс. пудов, и Омск — 2040 тыс. пудов. Преимущественно в зерне хлеб прибывал в Новониколаевск с западного участка Сибирской железной дороги и Алтая, в перемолотом виде отправлялся на восток: в Забайкалье, на Дальний Восток, куда шел основной поток хлебных перевозок. Вывоз хлеба на Запад сдерживался специальными мерами, проводимыми правительством. Так называемый Челябинский тарифный перелом, согласно которому с хлебных грузов, идущих на запад от Челябинска, бралась повышенная тарифная плата, был призван оградить европейский рынок от сибирской пшеницы. С началом строительства Амурской железной дороги вывоз муки в Забайкалье увеличился к 1910 г. с 2 до 4 млн пудов. Для вывоза хлеба постоянно не хватало вагонов. Создавались большие излишки хлеба, лежавшие мертвым грузом по несколько лет. «Сибирская жизнь» 29 января 1908 г. писала, что «из-за недостатка вагонов на Новониколаевской станции скопилось много хлеба: до 700 вагонов, часть которого лежит с 1907 г. Все это лежит под открытым небом».

Регулярно из Новониколаевска отправлялись в центр «масляные поезда» с вагонами, окрашенными в белый цвет. Новониколаевский масляный район, который экспортировал также продукты маслоделия из Барнаула, Бийска, Камня-на-Оби занимал первое место по экспорту масла. Вывоз масла с 1909 по 1913 г. увеличился на 64,3 процента, составив 2038 пудов, или 45,8 процента вывоза масла из всех районов Сибири. По вывозу лесных материалов Новониколаевск уступал только станции Тайга. Ежегодно отсюда вывозили и более полумиллиона пудов мяса. Поэтому рассматривалась возможность переработки его на месте. Осенью 1912 г. городское управление возбудило ходатайство перед окружным интендантом Омского военного округа о строительстве в Новониколаевске мясной консервной фабрики с производительностью до 15 млн банок консервов.

Среди прибывавших грузов: хлеб в зерне, необработанное железо, каменный уголь, керосин, земледельческие машины, сахар, чай, гастрономические товары, мануфактура.

Большую роль в возникновении нового для Сибири железнодорожного транспорта и рождения города на Оби сыграл речной транспорт. С началом строительства железнодорожного моста из центра в район Кривощекова по рекам Обской системы хлынул поток грузов. Уже летом 1893 г. на пароходах были доставлены рельсы, оборудование, различные строительные материалы, а также паровозы и вагоны для использования на подъездных путях. Под руководством Н.П. Меженинова на правобережье Оби началось быстрое сооружение пристани и причалов, товарных складов и т.д.

Организационная структура и функции органов управления водными путями строились так: все речные бассейны России еще в 1809 г. были разбиты на 10 округов путей сообщения. Созданный в Сибири десятый округ путей сообщения был в 1822 г. упразднен в связи с организацией нового административного управления этим краем. Водные пути Сибири формально перешли в ведение местных административных органов, а фактически остались безнадзорными. Восстановлен указанный округ был лишь в 1895 г.

В структуре Новониколаевского торгово-транспортного узла водный транспорт занимал не последнее место. Большое количество грузов транспортировалось водным путем. Новониколаевск становится самой оживленной пристанью на Оби уже в 1901 г. В 1910 г. здесь насчитывалось 12 частных пароходств, среди которых отделения буксирных компаний: «Товарищество Рунин-Бейлин»; Мошкина А.А.; Западно-Сибирское пароходство и торговля; Ю.К. Козлова и М.И. Лобанова; Богословское горнозаводское общество; Корнилова; Товарищество на вере «Наследники Е.Г. Морозовой» и др.

Городская пристань по грузообороту уступала на Оби только Омской. Среди грузов преобладали также хлеб, масло и древесина. В 1913 г. грузооборот пристани исчислялся в 21 187 500 пудов, 25 процентов всех грузов составляли плотовые.

Почти половину объема водных перевозок занимал хлеб, поступавший из Алтайского округа, затем древесина и сливочное масло. По Оби Новониколаевск отправлял муку, соль, мануфактурные и бакалейные товары, машины и другие грузы.

Перевозками в Новониколаевске занималось более десятка транспортных контор. Среди них торговые дома «Кухтерин и С-я», «Братья Каменские», «Ив. Любимов», «Российское транспортное общество», «Гергард и Гей» (гл. контора в Камне), «Гартог и Станг» (гл. контора в Томске), «Административное Богословское Горное общество», конторы страховых обществ «Саламандра» и «Россия», «Северное», «2-е Российское общество», «Русское страховое общество». Накануне первой мировой войны Новониколаевск являлся важнейшим распределительным центром самых разнообразных грузов.

По перевозкам пассажиров Новониколаевская пристань была самой крупной в Западной Сибири. За ней следовала Барнаульская. В среднем за пятилетие с 1908 по 1913 гг. Новониколаевская пристань принимала и отправляла ежегодно около 114 тысяч пассажиров. Самые известные пассажирские конторы Новониколаевска в 1912 г. — Пароходство Е.И. Мельниковой; В.Е. Едельштейна; Фуксманка; Плотникова. В 1893 г. Е. И. Мельникова — барнаульская купчиха 2-ой гильдии основала пароходную компанию — первое легкопассажирское пароходство по рекам Западной Сибири. Пароход «Кормилец», первый пароход компании, открыл легкопассажирское сообщение между Тюменью и Томском, пройдя по маршруту 6,5 суток вместо 13, которые требовались другим пароходам. Главная контора компании находилась в Барнауле. В Томске, Бийске, Новониколаевске, Усть-Чарыше работали ее отделения. В 1914 г. в состав «Обского пароходства Е.И. Мельниковой» входило 11 пассажирских пароходов («Богатырь», «Двигатель», «Горный инженер Воронцов», «Волшебник», «Инженер-механик Гуллет», «Воткинский завод», «Братья Мельниковы» и др., 5 барж, 1 паузок. Ему также принадлежали буксиры «Дедушка» и «Сибиряк» и теплоход «Покорный». Все они плавали между Барнаулом и Томском, Барнаулом и Бийском. Суммарная грузоподъемность флотилии составляла 490 тыс. пуд., а ежегодные перевозки — 3-4 млн пуд. В 1913—1916 гг. пароходство входило в объединение барнаульских и новониколаевских пароходчиков — «Соединенную пароходную Ко», в которой Е.И. Мельникова владела паями на 570 334 руб. (из 1 575 100 руб.). В компании Мельниковой одними из первых в Сибири стали эксплуатировать комфортабельные двухпалубные пароходы «американского типа».

В 1895 г. начал регулярные рейсы между Томском и Тюменью легкопассажирский пароход «Любимец» томского купца В.Е. Едельштейна, в затем его же двухэтажный пароход «Евгений». Владелец крупного предприятия И.Н. Корнилов имел до десятка судов и 40 барж, занимался хлебной торговлей, скупкой пушнины и рыбными промыслами. Купцы Плотниковы, кроме 14 пароходов и буксиров, имели судоверфь в Тюмени и 4 рыбоконсервные фабрики. Предприниматель М.А. Рунин, имевший главную контору в Новониколаевске, занимался отправкой масла в Англию, скупил имущество «Новониколаевского товарищества пароходства и торговли».

В 1900 г. речной флот Западной Сибири насчитывал 132 парохода, в том числе буксирных и буксирно-пассажирских — 98; пассажирских — 6; товарно-пассажирских — 4; товарных — 4 и служебных — 20 пароходов. Наибольшее распространение получили смешанные перевозки грузов и пассажиров одновременно. Этим достигалась полная загрузка судна. Поэтому для сибирских рек чаще заказывали буксирно-пассажирские пароходы, которые имели каюты 1-3 класса, а баржа с грузом шла на буксире. Купить мощные суда могли только состоятельные купцы и предприниматели.

С увеличением грузооборота и пассажиропотока происходит объединение пароходных компаний. В 1898 г. в результате слияния «Товарищества Курбатов и Игнатов», Торгового дома «А. Трапезников и Ко», пароходства «А.Ф. Морозов Н-цы Е.Г. Морозовой» и Торгового дома «Ф.С. Колмогоров Н-ки» возникло «Товарищество Западно-Сибирского пароходства и торговли». Основной капитал был объявлен в 3 млн руб. Это было самое крупное судоходное предприятие в Сибири. В его распоряжении находились 29 пароходов, 76 барж, 28 паузок, а также шаланды, гусянки, пристанские конторки, здания и т.д. Стоимость имущества оценивалась почти в 2,3 млн руб.

В конце ХIХ века по общему грузообороту речного транспорта Россия превосходила все европейские страны. Однако по соотношению общего грузооборота к длине судоходных рек многим из них она уступала. До конца 1917 г. подавляющая часть речного и морского флотов России находилась в частных руках. Накануне Первой мировой войны доля водного транспорта в грузообороте всех видов транспорта составляла 42,2 процента. Хлеб, нефть, уголь, руда, лес и другие массовые грузы перевозились по рекам и морям на парусниках, баржах, пароходах — на которых немало было и пассажиров.

Единственным видом внутригородского транспорта был гужевой. Его развитие тесно связано с ростом города. Первые грузы на место будущего поселка привез конный отряд Г.М. Будагова. Первостроители селились в поселках около строящегося моста и у станции Обь. Для того, чтобы обеспечить сообщение между отдаленными частями будущего поселка, появился гужевой транспорт. Извозчики ездили на простых дрожках с плетеным коробом и брали за проезд по поселку 20 коп., за час езды — 30 коп., за переезд за реку Каменку — 70 коп. В 1895—1896 гг. появился маршрут гужевого транспорта до Переселенческого пункта, сотрудники которого ездили в Новониколаевский за покупками. С открытием движения по Сибирской железной дороге и до пуска в эксплуатацию железнодорожного моста со станции Кривощеково (ныне Новосибирск-Западный) до станции Обь (ныне Новосибирск Главный) зимой пассажиров перевозили на лошадях. Поездка длилась менее часа. Через Обь переправлялись в двух местах. Главный путь, которым 2 марта 1897 г. проехал В.И. Ульянов (Ленин), пролегал мимо строящегося моста через Сузунский подъем (ныне ул. Восход) и р. Каменку. Одни извозчики везли пассажиров сразу на вокзал, другие завозили их домой, угощали чаем, предлагали на время следования тулупы и валенки. Вторая дорога проходила через лог в начале улицы Михайловской (у театра «Красный факел»).

С ростом населения число легковых извозчиков увеличивалось. В 1896 г. их насчитывалось 104, в 1905 г. — 229, в 1910 г. — 289.

Около извоза сложился целый ряд промыслов. В городе работали в разное время от 23 до 115 шорников, 12 экипажных мастеров. В деревне Толмачево развивался колесный промысел, в других селах изготавливали сани и дуги. Лошадей покупали в городе, их количество постоянно росло: от 6838 в 1911 г. до 15 тыс. в 1915 г. Но лучшей конной ярмаркой считалась Дмитриевская (26 октября — 8 ноября) в с. Горюхановском Кузнецкого уезда.

Проблемы гужевого транспорта постоянно учитывались городским управлением. На магазинах устанавливали чугунные кольца, чтобы ямщик мог привязать коня и ждать пассажира. На Базарной площади стояли длинные прясла-коновязи для сотен лошадей. По постановлению Городской Думы от 11 марта 1911 г. на постоялых дворах обязательно устраивались коновязи.

Администрация строго регламентировала правила движения и внешний вид извозчиков. В январе 1903 г. Новониколаевский пристав Поляков запретил быструю езду по улицам. Не способствовало быстрой езде и состояние дорог в поселке. Замостили только центральные улицы, остальные утопали в грязи. Лужи, ямы, рвы засыпали навозом. Змеиногорская и Инская улицы были настолько узки, что на них не могли разъехаться два извозчика.

Извозчик был неотъемлемой частью жизни Новониколаевска и гармонично вписывался в ее общий колорит. Городская управа осуществляла выдачу знаков на право занятия извозом после уплаты установленного сбора: легковым извозчикам, ломовым (которые составляли большинство) и водовозным. К занятию легковым извозным промыслом допускались только лица мужского пола не моложе 18 лет, женщин допускали к содержанию заведений для извоза. В 1910 г. городская управа выдала 289 знаков для легковых извозчиков, 1064 — для ломовых и 22 — для водовозных.

Легковые извозчики разделялись на первый и второй разряды и имели соответствующие знаки. Перворазрядные извозчики летом выезжали в рессорных крытых экипажах, имеющих крылья, кожаные фартуки и фонари, а зимой — в санках, так называемых «американках», с теплым меховым одеялом. Второразрядные извозчики летом выезжали в полурессорных пролетках или коробках на железном ходу, не разбитых, имеющих крылья, кожаные фартуки, кожаную пружинную подушку для сиденья в чистом холщевом чехле, а зимой — на «глухих» санках городского типа. В соответствии с Обязательным постановлением о легковом извозном промысле от 1908 г., одежда извозчиков должна быть «приличной и состоять из черного кафтана (допускался армяк), подпоясанного кушаком и из кучерской шляпы или шапки». При получении извозчиками разрешения на право занятия извозным промыслом, их экипаж, сбруя, одежда проходили проверку в городском общественном управлении и в полицейской части, а лошади — городского ветеринарного врача. Летние экипажи должны были иметь прочные оси, рессоры и шворни, в также крепкие колеса. Лошади не менее 4-х лет от роду должны быть хорошо выезжены, сбруя и упряжь в исправном состоянии, изготовленная из кожи и не связанная узлами. Для легковых извозчиков существовала установленная управой такса. В 1906 г. извозчики за час езды брали 40 коп. Доехать от пристани до вокзала стоило 75 коп., от вокзала до центра — 50 коп., а до Закаменской части — 75 коп. За проезд от Сухарного завода до вокзала платили 1 руб. и т.д. Причем предлагалось взимать полуторную плату в ночное время, в праздничные дни и в распутицу, а извозчикам, имеющим рессорные экипажи с фонарями, добавляли еще четверть платы. Зимними вечерами извозчики ждали пассажиров у костра на пересечении улиц Гудимовской и Кабинетской. Стоянки для экипажей отводились в строго ограниченных местах по указанию полицмейстеров.

21 декабря 1914 г. в День извозчика ямщики собрали 777 руб. 42 коп. в пользу раненых на фронтах Первой мировой войны. Рост цен на фураж обесценил таксу за проезд, установленную городскими властями, и осенью 1915 г. извозчики устроили забастовку с требованием повысить ставки оплаты за проезд. Хотя руководителей забастовки наказали в административном порядке, Дума повысила таксу для ломовых и легковых извозчиков.

Другим видом гужевого транспорта был грузовой (ломовой) извоз. Количество ломовых извозчиков выросло с 400 в 1905 г. до 1064 в 1910 г. Их было в 3,5 раза больше, чем легковых. На станцию Обь они доставляли хлеб, масло, лес, а оттуда везли на склад в с. Бугры промышленные товары. С пристани отправляли хлеб и мануфактуру, по городу доставляли продукты, вещи, строительные материалы.

В 1910 г. появилось Обязательное постановление для лиц, занимающихся водовозным промыслом в г. Новониколаевске. Лицам не моложе 18 лет Городская Управа выдавала постановление Городской Думы о производстве водовозного промысла, три металлических знака с одним номером, а также вывеску «Водовоз», которую следовало прибить на ворота своего дома. Строго определялись места забора воды, вводились наказания за нарушение санитарных правил. Администрация города следила за выполнением санитарно-гигиенических норм, вот почему водовозы и ломовые, перевозившие мясо, проходили ежегодное переосвидетельствование. Перевозчики мяса должны были иметь удостоверение санитарного врача из места вывоза и справку городского санитарного двора. Запрещалась продажа неклейменых мясных продуктов. Мясо требовалось привозить в чистых телегах или санях с подстилкой и покрывалом из холста. Продавать его с воза разрешалось только в белом фартуке и в строго определенных местах.

Существовал также ассенизационный обоз, который был создан в ряду мероприятий по прекращению и предупреждению эпидемий и занимался уборкой нечистот, ловлей бродячих собак и т.д. При помощи гужевого транспорта осуществлялись грузовые перевозки, этим, в частности, занимались дровяные извозчики. Кроме того, существовал пожарный и похоронный обозы. Гужевым транспортом осуществлялась и доставка почты. Ежегодно проводились торги на передачу в содержание почтовой станции Новониколаевска. Накануне 1917 г. на ней использовалось 9 лошадей при 6 ямщиках. Если в городе извозчикам запрещалась быстрая езда, то при перевозке почты разрешалась максимальная скорость. Как отмечал писатель И.А. Кущевский: «В России любят ездить шибко. В Сибири любят ездить сломя голову: по всему тому малорослые сибирские лошади, круглые, сытые и проворные, далеко превосходят разбитых кляч на русских почтовых станциях».

Доставка почты сопряжена была с большим риском. Например, 14 июля 1907 г. недалеко от д. Малые Чемы группа неизвестных совершила нападение на тройку, доставлявшую почту из с. Бердского в Новониколаевск. Нападавшие внезапно открыли огонь из ружей и револьверов. Ямщик погиб, получив 12 ран, но почтальон Мягких оказал сопротивление, выстрелил из револьвера, ранил одного из нападавших и под обстрелом сумел довезти почту до поскотины д. Малые Чемы. После нападения неизвестные на лодке уплыли в Новониколаевск. Почтальона за спасение почты наградили премией в 25 рублей.

На Новониколаевский базар, располагавшийся сначала на Старобазарной, а затем на Новой или Базарной (Ярмарочной) площадях, в субботу и воскресенье приезжало несколько тысяч крестьянских подвод. Сельскохозяйственные продукты везли за 200-300 верст с территорий Томского, Барнаульского, Бийского и Каинского округов. За право торговли с каждой подводы брали гривенник. Взвешивание товаров осуществлялось в здании больших весов, где можно было взвесить лошадь вместе с телегой. За эту процедуру с каждого пуда брали копейку. Торговые обороты базаров достигали нескольких миллионов рублей. Движение подвод с левого берега осуществлялось через паромную переправу, расположенную на 100 саженей выше моста. Перевоз подводы стоил 10 коп. Два парома с узкими мостками и без освещения занимались переправой. Один из них постоянно затапливался, а 5 августа 1900 г. сорвался и едва не разбился об опоры моста. Многим жителям сутками приходилось ждать переправы. Городской перевоз через Обь с 1905 по 1910 г. сдавался Кабинетом в аренду и не удовлетворял растущим потребностям населения молодого города. В 1910 г. город приобрел в собственность пароход стоимостью 20 400 руб. и баржи общей стоимостью 31 596,9 руб.

Новониколаевск быстро рос, население его постоянно увеличивалось. Требовались дешевые и быстрые средства передвижения. Встал вопрос о строительстве трамвая. В начале января 1914 г. «Первое русское Восточно-Сибирское общество электрических трамваев» предложило построить трамвай в Новониколаевске концессионным способом. Общество уже имело опыт сооружения трамвая во Владивостоке. В результате голосования Городская Дума на своем заседании постановила, что «находит концессионный способ постройки и эксплуатации трамвая в принципе приемлемым». Дума просила А.К. Громадского, одного из двух компаньонов названного общества, представить проект постройки трамвая, что и было сделано к январю 1915 г. Согласно проекту, длина трамвайной линии определялась в 6 верст (4 версты одиночного пути и 2 версты — двойного). Направление линии планировалось по наиболее оживленным участкам города — от вокзала ст. Обь по Михайловской улице через Базарную площадь по Новониколаевскому проспекту на Будаговскую улицу и по ней до ст. Алтайской железной дороги. Плата за проезд предполагалась по 6 копеек за «конец», причем «концом» считался путь от вокзала до Базарной площади центральной части. К строительству намечалось приступить весной 1915 г. при условии утверждения проекта в Томске и Петербурге.

23 января 1915 г. на очередном заседании Городская Дума утвердила комиссию для детального рассмотрения проекта сооружения трамвая и условий его эксплуатации. После тщательного изучения она приняла проект, внеся в него отдельные уточнения. Для более основательной проверки проект направили на консультацию к томским ученым, а затем на утверждение в томское губернское управление. Томскому губернатору проект показался «сомнительным и дерзким», о чем он и сообщил в сопроводительном письме в Министерство внутренних дел. Началось длительное путешествие проекта по кабинетам министерств, «дело» продвигалось медленно. В августе 1915 г. Министерство внутренних дел запросило Городскую Думу о возможности отсрочить строительство трамвая до более благоприятного времени, когда город мог бы обойтись без концессионера. Это поставило под сомнение концессионный метод постройки, единственно возможный в условиях нехватки средств в городской казне, а значит, и саму идею с трамваем. После дополнительного изучения проекта городской голова в телеграмме министру внутренних дел сообщил, что городская дума «находит концессию безусловно выгодной для города», и просил о скорейшем утверждении проекта.

За продвижением проекта в Петрограде следил специальный представитель города Дунин-Марцинкевич, туда же выехал концессионер инженер А.К. Громадский. Удалось пройти Министерство внутренних дел. Приближался строительный сезон 1916 г., а из следующей инстанции — Министерства финансов ответа не было. Наконец, от Дудина-Марцинкевича пришла телеграмма о разрешении строительства на концессионных началах. В феврале 1916 г. было получено разрешение на выпуск облигационного займа на 1,5 млн рублей для строительства трамвая и реконструкции электростанции. С определенными оговорками 21 мая 1916 г. Министерство внутренних дел утвердило проект сооружения трамвая в Новониколаевске на концессионных началах. Но в обстановке хозяйственной разрухи, охватившей страну, осуществление проекта концессионным или другим способом было невозможно. Трамвай в городе появился лишь в 1930-е годы.

В Новониколаевске знали и о таких экзотических для Сибири начала XX в. видах транспорта, как автомобиль и самолет. По сведению томского губернатора, в 1912 г. в Томской губернии, включавшей современные Новосибирскую, Кемеровскую, Томскую области и Алтайский край, имелось 12 автомобилей и 3 мотоцикла. Видимо, один из этих мотоциклов, изготовленный в Бирмингеме в 1908—1909 гг., английской фирмой «Нортон», в настоящее время находится в Новосибирском краеведческом музее (сдан туда в 1972 г. в исправном состоянии).

Летом 1911 г. жители города впервые увидели самолет. Авиатор Я.И. Седов весной 1911 г. выехал в Сибирь для пропаганды достижений авиации. После полетов в Иркутске местный филиал Всероссийского аэроклуба вручил ему диплом. Я.И. Седов стал первым дипломированным авиатором в Сибири. В Новониколаевске он совершил три полета длительностью 4-6 минут. Летательный аппарат «Фарман», на котором совершались эти полеты, представлял собой двухместный биплан. Как писали газеты, это было двукрылое сооружение из реек, рояльных струн и полотна с 60-сильным мотором и расположенными впереди него скамеечками для пилота и одного пассажира. Самолет приобрели во Франции за 12 тысяч рублей, он весил 35 пудов.

Никогда еще Новониколаевск не видел такого стечения народа. Полеты Я.И. Седова вызвали восторг и удивление горожан.


[править] 4

Неотъемлемая составляющая экономической структуры — кредитная система. Являясь следствием торгово-промышленного развития города, она, в свою очередь, ускоряет рост промышленности и торговли. Разветвленная банковская сеть росла в России, начиная с реформ Александра II. Она насчитывала около полутора десятков разных типов кредитных учреждений.

В Новониколаевске особенно быстрый рост кредитной системы начался в период экономического подъема накануне Первой мировой войны. Еще в начале 1906 года единственным источником кредита в городе выступало отделение Сибирского торгового банка. Восемью годами позже здесь работали отделения Государственного, трех акционерных коммерческих и двух акционерных земельных банков. Действовало общество взаимного кредита. В 1917 году открылся городской общественный банк. Чем же различались эти типы кредитных учреждений?

Крупнейший игрок кредитного рынка начала XX века — Государственный банк. Он соединял функции современных Сбербанка и Центробанка. Правда, в начале XX века заметно усилилась тенденция превращения его в «банк для банков». Однако он продолжал работать и с отдельными заемщиками, действуя в этом отношении как обычный коммерческий банк. Впрочем, не совсем обычный. Как писал в 1911 году известный новониколаевский предприниматель Н.П. Литвинов, «в торгово-промышленном отношении в городе будто бы случилась заминка; но это явление случайное, созданное искусственно. Хотя и были случаи, что вывески коммерсантов дополнялись словом «бывшая» в силу стечения несчастных обстоятельств, но этому также, особенно в последний год, помогали акционерные банки. Следствием чего явилась и крепнет мысль среди гласных об открытии Городского банка, а пока вследствие жалоб и просьб коммерсантов открылось в городе отделение Государственного банка». Дело в том, что Госбанк, справедливо пользовавшийся наивысшим доверием населения, имел возможность держать самую низкую ставку по вкладам, а значит, и по кредитам. Учетная ставка Госбанка колебалась на уровне 5 процентов годовых. Тогда как в акционерном банке едва ли удалось бы взять дешевле, чем под 7-8 процентов.

Как следствие, Новониколаевское отделение постоянно расширяло деятельность. Только за два предвоенных года (1912—1913) число заемщиков Госбанка выросло с 50 до 88. Цифры на первый взгляд невелики, однако здесь важно не только количество, но и качество. Солидные капиталы, ворочавшиеся в Госбанке, диктовали необходимость работать только с крупными клиентами. А привлекательные для клиентов условия создавали такую возможность. Поэтому в Госбанке кредитовались самые солидные предприниматели.

Господствующая форма предпринимательского кредита в то время — учет векселей. Некоторое неудобство этой операции состояло в законодательном ограничении срока векселя двенадцатью месяцами. Очевидно, что кредитовать таким образом крупную промышленность, требующую долгосрочных вложений, крайне трудно. При этом правление Госбанка считало 12-месячные векселя слишком долгими и допустимыми только для Сибири с ее неразвитой инфраструктурой. В Европейской России Госбанк старался не принимать к учету векселя сроком более полугода. Образцом служила Европа, где долгосрочным считалось даже трехмесячное обязательство.

Каждый вексель рассматривался учетным комитетом банка отдельно. Даже если векселедатель и предъявитель располагали кредитом в банке, последний имел право отвергнуть вексель без объяснения причин. В таком случае новониколаевские предприниматели могли обратиться в отделение какого-либо из акционерных коммерческих банков. Всего в стране в то время действовало около четырех с половиной десятков банков такого типа, и по суммарному балансу они далеко опережали любые другие негосударственные кредитные учреждения. Благодаря акционерному способу формирования основного капитала они располагали такими средствами, которые позволяли им кредитовать крупнейшую промышленность на всероссийском уровне. Поэтому преимущественно акционерные коммерческие банки сосредотачивали свои действия в центре страны.

В Сибири, и в Новониколаевске в частности, работали отделения трех из них: Сибирского торгового, Русско-Азиатского и Русского для внешней торговли.

Отделения коммерческих банков не были полностью автономны. Они всегда могли запросить из центра недостающие средства либо, напротив, перевести туда излишние вклады. Таким образом, происходило перераспределение средств между регионами. Любопытная подробность: Сибирь относилась к числу наиболее капиталонедостаточных регионов, но в целом коммерческие банки забирали из Сибири больше капиталов, чем вкладывали. Однако в Новониколаевске положение оказалось обратным. Только два из трех перечисленных банков к началу 1914 года вложили в хозяйство города более пяти миллионов рублей, привлеченных из других частей страны (что в 3,2 раза превосходило сумму капиталов, собранных ими в Новониколаевске в качестве вкладов). Такова была инвестиционная привлекательность Новониколаевска, обусловленная быстрым ростом городской экономики.

Особую нишу на кредитном рынке занимали акционерные земельные банки. Само их название говорит об ипотечном характере их кредита. Земельные банки выдавали ссуды под залог недвижимости, которая, как известно, долго не теряет стоимость. Это позволяло им растягивать погашение ссуды на десятки лет.

При всей привлекательности долгосрочного займа земельные банки остались в кредитной жизни Новониколаевска на вторых ролях. Одной из причин тому явилась сама технология ипотечного кредитования. Долгосрочность ссуд заставляла банкиров привлекать средства не в виде краткосрочных вкладов, а посредством закладных листов. Эта разновидность ценных бумаг на предъявителя подлежала оплате через определенный длительный срок и снабжалась отрывными купонами на периодическое получение дохода. Ссуды из земельных банков выдавались как раз закладными листами или деньгами по биржевому курсу листов. А поскольку этот курс держался на 5-10 процентов ниже номинала, стоимость ссуды для заемщика значительно повышалась.

Существовало и другое препятствие широкому развитию деятельности земельных банков. Речь идет о государственном регулировании, преследовавшем сразу две цели. Одна — общая для всей кредитной системы: неусыпным надзором предотвратить возможное разорение банков. Вторая — особенная для банков земельных: подтолкнуть их к выдаче ссуд именно под сельские земли, тем самым предельно облегчив кредит помещикам. Цели определяли средства. Во-первых, кредиты земельных банков под городскую недвижимость ограничивались третью всех ссуд (за этим бдительно следила Особенная канцелярия Министерства Финансов по кредитной части). Во-вторых, в одной губернии дозволялось действовать только двум земельным банкам. В Новониколаевске работали агентства Ярославско-Костромского и Нижегородско-Самарского.

До сих пор речь шла о «варягах» — банках, головные отделения которых располагались в Европейской России. Однако в городе существовали и местные кредитные учреждения. В октябре 1905 года министром финансов В.Н. Коковцовым был утвержден устав Новониколаевского торгово-промышленного общества взаимного кредита. Эти общества (ОВК) переживали тогда настоящий бум: к 1914 году их численность перевалила за тысячу. В немалой степени такой успех обусловлен их направленностью на мелких и средних предпринимателей. На тех, кому трудно было получить доступ в солидные банки. Особенность устройства ОВК связана со способом образования основного капитала. Он составлялся из взносов самих членов ОВК, желавших получить кредит. Размер взноса — не менее 10 процентов требуемого кредита. На собранный таким образом капитал привлекались вклады, за счет которых и появлялась возможность кредитовать участников общества.

В 1906 году минимальный необходимый собственный капитал был собран, и Новониколаевское общество начало работу. Система первоначальных взносов повышала фактическую стоимость кредита на 10 процентов против учетной ставки. К тому же капиталов все равно не хватало — приходилось иной раз занимать значительные суммы в Государственном и коммерческих банках, и это тоже заставляло общество держать более высокие ставки, чем в крупных банках. Именно поэтому членами общества были сплошь мелкие предприниматели. Те, кто имел доступ в более крупные банки, предпочитали менее дорогой кредит. Тем не менее, недостатка в заемщиках у Новониколаевского ОВК не наблюдалось. Через пять лет в нем уже состояло 359 членов, а еще через три года — 510. Еще быстрее рос баланс, к началу 1914 года переваливший за миллион рублей. Некоторый спад произошел после начала Первой мировой войны: население спешно кинулось изымать вклады, сумма которых сократилась в обществе на четверть. Однако к концу года, когда публика убедилась в устойчивости банка, вклады вернулись на прежнюю отметку.

Принцип взаимности, положенный в основу обществ взаимного кредита, обусловил коллегиальность управления. Совет и правление общества выбирались на общем собрании членов; таким же путем решались принципиальные вопросы. Таким образом, каждый участник ОВК участвовал в управлении обществом. Оборотной стороной медали являлась ответственность каждого участника по возможным долгам общества — всем его имуществом в размере полученной им ссуды. Впрочем, членам Новониколаевского общества не пришлось пожалеть о своем решении. Уже в 1910—1911 годах общество не только понизило процент по ссудам, но и выдало участникам прибыль: 8 процентов годовых. Кстати, не менее 10 процентов прибыли общества, согласно уставу, отчислялось «на воспитательно-образовательные учреждения в Новониколаевске».

Общество вело активные корреспондентские отношения с банками других городов, пересылая им векселя на комиссию и принимая, в свою очередь, от них на комиссию векселя, выданные в Новониколаевске, но учтенные в других городах. Взаимодействие с «внешним миром» обеспечивалось и участием в Центральном банке обществ взаимного кредита. Кредиты Центробанка оказали Новониколаевскому обществу громаднейшую, по признанию правления, поддержку. Центробанк возник на тех же основаниях, что и обычное общество: каждый пайщик мог получить кредит, в 10 раз больший его взноса в основной капитал. При этом пайщиками выступали не отдельные лица, а общества взаимного кредита. Одним из главных доводов в пользу объединения был тот факт, что в одно и то же время одни ОВК кредитовались в коммерческих банках, а другие — держали в них свободные средства. Начиная с 1909 года, перераспределение капиталов между обществами стал производить Центробанк. Он же смог привлечь в систему ОВК дополнительные капиталы от Государственного и коммерческих банков.

Подобно Государственному и акционерным коммерческим банкам, ОВК нацеливалось преимущественно на предпринимателей, хотя и не таких крупных. Преимущественное кредитование предпринимателей было прописано уже в первом параграфе устава общества. И действительно, торговцы и промышленники составляли к концу 1914 года 50 процентов членов Новониколаевского общества и держали в свои руках почти 60 процентов кредита общества. Как следствие, основной формой займа в обществе являлся учет векселей, которые составляли в 1914 г. более трех четвертей актива.

Наконец, еще один банк являлся городским в полном смысле слова — не только по району деятельности, но и по принадлежности. Речь идет о городском общественном банке. Новониколаевский городской банк тоже был не единичным явлением, а представителем многочисленной группы кредитных учреждений. По всей России число городских банков к началу Первой мировой войны превышало три сотни. Всех их объединял ряд законодательно закрепленных особенностей. Первая из них — принадлежность городу. Средства в основной капитал городского банка отчислялись из городского бюджета, принципиальные решения по развитию банка принимала городская дума. Она же избирала правление, непосредственное взаимодействие с которым по текущим вопросам осуществляла городская управа. Утверждению думы подлежали ежегодные отчеты банка. Дума же выбирала ревизионную комиссию для проверки этих отчетов. На городские нужды поступала прибыль банка. В уставе Новониколаевского городского банка оговаривалось, в частности, отчисление 30 процентов прибыли на содержание учебных заведений (прежде всего технических и ремесленных), 18 процентов — в пользу благотворительных учреждений, еще 20 процентов — в городской бюджет.

Постановление об открытии городского банка с отчислением в его основной капитал 50 тыс. руб. было принято местной думой еще 5 августа 1913 года. Однако устав банка, хотя и типовой, должен был получить утверждение в Министерстве финансов. Это произошло лишь в сентябре 1914 года. К тому времени страна уже была втянута в войну, и деньги, выделенные для создания банка, пошли на неотложные расходы по содержанию войск и другие военные нужды. Но война же подчеркнула и необходимость городского банка. Городскому управлению потребовался надежный и недорогой источник кредита для развития продовольственных операций, вызванных ухудшением снабжения (закупка товаров первой необходимости и продажа их населению по твердым ценам). Учтя, что при займе денег в городском банке город получит часть уплаченных по займу процентов назад в качестве прибыли банка, дума 29 сентября 1916 года назначила открытие действий городского банка на начало следующего года.

Первого февраля 1917 года городской банк, наконец, начал работу. Весь персонал состоял из директора, двух его товарищей (заместителей), нескольких членов учетного комитета и технического персонала. Они занимали несколько комнат на втором этаже Городского торгового корпуса — в том же здании, на котором красовалась вывеска Государственного банка. При этом для директора и его товарищей работа в банке не должна была становиться основным видом деятельности. Основным источником их дохода оставалась собственная предпринимательская деятельность. Поэтому, например, бухгалтер получал в банке такое же жалованье, как оба товарища директора вместе взятые. Такой подход преобладал на начало XX века и в других банках. Он обусловил установление личной унии между городским банком и обществом взаимного кредита. Первым директором городского банка стал известный новониколаевский купец, учредитель торгового дома «Унжин и К°», гласный городской думы Д.С. Унжин. В обществе взаимного кредита он входил в число девяти членов руководящего Совета. Следующим директором избрали инженера С.З. Крюкова. Его отец, крупный купец З.Г. Крюков, возглавлял правление Новониколаевского ОВК.

Итак, незадолго до революции Новониколаевский банк принял первых клиентов. Недолгие годы его работы все же успели проявить такую исключительную особенность городских банков, как совмещение принципиально разных видов кредитования. Коммерческого — это тот самый учет векселей, преобладавший в Государственном и коммерческих банках, а также ссуды под залог товаров. И ипотечного — в виде ссуд под недвижимость и учета соло-векселей с недвижимым обеспечением.

Городские банки не выпускали закладных листов, и основным способом привлечения капиталов у них выступали вклады, в основном — краткосрочные. Между тем ссуды под недвижимость по самой своей сути должны быть долгосрочными. Сочетание краткосрочных активов с долгосрочными пассивами представляло риск банкротства в случае массового востребования вкладчиками своих денег. Это всегда беспокоило Министерство финансов, которое считало городские банки учреждениями коммерческого кредита. И все-таки правительство мирилось с этим исключением ввиду острого недостатка кредита за пределами столиц, особенно кредита под недвижимость. В то же время, проводились и ограничительные меры. В частности, предельный срок ипотечного кредита у городских банков составлял 12 лет — в несколько раз меньше, чем у земельных банков.

Учет векселей означал обычно кредитование предпринимателей. Ипотекой пользовались как простые обыватели (не торговцы), так и предприниматели, уже исчерпавшие свой вексельный кредит. О какой бы категории заемщиков ни шла речь, из числа клиентов городского банка выпадали крупные клиенты. Причиной тому стал малый собственный капитал банка (50 тыс. руб.). Для примера: минимально допустимый капитал акционерного коммерческого банка составлял 500 тыс., а действительные их капиталы были на порядки выше. К тому же надо учитывать, что законодатель ограничивал кредит одному лицу десятью процентами собственного капитала банка (для уменьшения риска потерь от разорения одного клиента). Так что предельный кредит, который мог предоставить Новониколаевский банк, составлял 5 тыс. руб. Солидных купцов это не привлекало. Именно размер капитала как препятствие расширению операций стал основной проблемой банка. Слабое развитие операций привело к тому, что прибыль городского банка в 1918 году составила 7,6 тыс. руб., в то время как расходы на его содержание — 34,3 тыс. руб. Учтя мнение правления банка и членов ревизионной комиссии, дума в апреле 1919 года постановила увеличить основной капитал до 100 тыс. руб., что и было выполнено в течение нескольких месяцев.

Клиентура городского банка в значительной степени совпадала с клиентами ОВК. Оба они кредитовали в основном мелких и средних предпринимателей. При этом городской банк предоставлял более удобные условия, поскольку располагал правом производить более широкий круг операций — не говоря уже о необходимости для членов ОВК делать начальный взнос. В то же время, спрос на кредит был столь велик, что оба этих учреждения вполне уживались.

Говоря о кредитных учреждениях города, стоит еще упомянуть Новониколаевский союз кредитных кооперативов (возникший не позднее 1916 года). Кредитная кооперация, преимущественно в форме кредитных товариществ, получила чрезвычайно широкое распространение в сельской местности в начале XX в. Причиной тому стала целенаправленная политика Госбанка по развитию крестьянского хозяйства. Основой пассивов кредитных товариществ служили льготные займы из Госбанка. По сути, кредитные товарищества выступали его посредниками в деле кредитования крестьянства. Что же касается Союза кредитных кооперативов, то в его деятельности четко проявилась тенденция сращивания кооперации кредитной и производственной. Союз не только занимался вексельным кредитованием своих участников, но и участвовал в посреднических операциях по оптовой закупке нужных кооператорам товаров и сбыту производимого хлеба. Помимо вкладов участников, ему удавалось привлекать для своих операций займы из разных банков. К ноябрю 1917 года в Союзе состояло 107 кредитных и ссудо-сберегательных товариществ и 7 их объединений. В сентябре оформился и Союз сибирских кредитных союзов.

В первые месяцы после установления советской власти, несмотря на декрет Совнаркома от 14 декабря 1917 года о национализации банков, прежняя кредитная система сохранялась. Совет городского хозяйства при Новониколаевском Совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов даже занимал в феврале-марте 1918 года деньги в коммерческих банках. Но в марте же старые кредитные учреждения, во исполнение постановления СНК, были закрыты. Банковская система восстановилась после свержения советской власти в результате майского мятежа белочехов. Однако условия гражданской войны не позволяли системе работать нормально. Документы свидетельствуют о тяжелом положении с деньгами осенью 1918 года: в городе не хватало наличности. Все банки, включая даже и Государственный (колчаковского правительства), рассчитывались чеками. Окончательная ликвидация дореволюционных кредитных учреждений произошла в конце 1919 г. в связи с восстановлением в городе советской власти.


Литература:

Бочанова Г.А. Обрабатывающая промышленность Западной Сибири (конец XIX — начало XX вв.). Новосибирск, 1978.

Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А., Цепляев Л.Н. Новосибирск в историческом прошлом (конец XIX — начало XX в.). Новосибирск, 1978.

Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А. Так начинался Новосибирск. Конец XIX — начало XX в. Новосибирск, 1983.

Катионов О.Н., Кузнецова Ф.С. Московский тракт и его эксплуатация на территории Новосибирской области // Вопросы краеведения Новосибирска и Новосибирской области. Новосибирск, 1997, с. 48-58.

Кириллов А.К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX — начало XX века). Новосибирск, 2003.

Левобережье Новосибирска. Страницы истории. Под ред. В.Н. Шумилова. Новосибирск, 1999.

Новосибирск. 100 лет. События. Люди. Отв. ред. Л.М. Горюшкин. Новосибирск, 1993.

Ноздрин Г.А. Заштатный город Колывань (вторая половина XIX — начало XX в.) // Вопросы истории Сибири XX века. Новосибирск, 1999, с. 3—16.

Рабинович Г.X. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX — начала XX вв. Томск, 1975. Рабочий класс Сибири в дооктябрьский период. Новосибирск, 1983.

Саблер С.В., Сосновский И.В. Сибирская железная дорога в ее прошлом и настоящем. Исторический очерк. СПб., 1903.

Скубневский В.А. Новониколаевск: основание города многофункционального типа // Новосибирская область в контексте российской истории. Новосибирск, 2001, с. 16-22.

Скубневский В.А., Гончаров Ю.М. Города Западной Сибири во второй половине XIX — начале XX в. Ч. 1. Население. Экономика. Барнаул, 2003.

Щеглова Т.К. Ярмарки юга Западной Сибири в XIX — начале XX века. Барнаул, 2001.


Авторы: Г.А. Бочанова А.К. Кириллов Г.А. Ноздрин Л.Б. Ус М.В. Шиловский



Пред. стр. | Содержание | След. стр.

Персональные инструменты
Пространства имён

Варианты
Действия
Навигация
Инструменты